Валупия изнутри больше всего походили на ночные клубы с религиозным уклоном. И в таких храмах отбоя в прихожанах не было. В обычные дни тут конечно тоже можно помолиться, но с большей вероятностью во время молитвы тебя трахнет кто-нибудь из послушников или послушниц. Считается, что так Валупий лучше слышит. Вообще культы Валупия не держатся на одной лишь похоти, иначе общественные оргии тут проходили бы не раз в неделю, а каждый день. В основном, он призывает добиваться совершенства в конкретном деле, от приготовления яичницы на завтрак, до выпиливания табуретки. Валупию без разницы. Если ты создал совершенную табуретку, то Валупий сделает тебя своим слугой после смерти, если нет — он тебя сожрёт, и ты станешь частичкой бога. И то и то — неплохо. Вообще, Валупию не очень интересно, что ты делал при жизни, главное верь в него, живи ярко и добивайся совершенства. Для регуляции всего остального существует уголовный кодекс и местная власть. Жречество и светская власть в Фивах разделены, иногда, конечно, сотрудничают и даже верховный матриах может занимать пост главного жреца одновременно, но жизнь культов строго зарегламентирована, все ритуалы по расписанию, ни копейки мимо и призывать народ к каким-либо активным действиям лояльный правителю жрец не имеет право. Живут церкви с работорговли, каждый нумер, государственный или частный, проданный с Крита пополняет казну культов. Но все накопленные средства жречество использует на прославление своих богов, а уже за этим словно дотошный аудитор от которого ничто не утаишь, следят сами боги. И фраза «бог покарал» здесь не пустые слова.

Народ постепенно раскачивался. И тут и там парочки и троицы, а бывает и четвёрки, снимали с себя мантии и предавались любовным утехам, вероятнее всего это алкоголь в крови ускорил реакцию таблеток, что употребили прихожане. На эту мысль я натолкнулся, стоя возле местного бара, бесплатно наливающего всем желающим. Один из аристократов в маске не удовлетворился просто выпивкой, и потащила послушницу прямо на барную стойку. Та совсем не растерялась и только повесила табличку «Самообслуживание» над стойкой. Когда своим бездействием я стал слишком выделяться, то сменил диспозицию. Я оказался возле «Алеи атракционов». Не все удовлетворяются обычным сексом, некоторые любили пожестче и погорячее, встречались и откровенные мазохисты. Возле некоторых аттракционов были специально обученные прислужники и прислужницы, одетые в обтягивающий латекс или вычерненую кожу. Обычно прихожане искушенные в подобном виде удовольствий уже знали что делать с тем или иным агрегатом, поэтому справлялись сами, но тут встречались такие пипецацы, к которым прилагается инструкция из семи листов. Без опытного инструктора к ним и подходить страшно. Да и вообще, по этой алее гулять страшно, будто вышел погулять на улицу БДСМщиков, каждый из которые хочет сделать тебе больно, или на оборот — чтобы больно сделал ты. Но, в основном, большей популярностью пользовались простенькие аттракционы: кровать с наручниками, электрический стул, оргазмо-кресло, колодки, козлы, человек-конвейер, человек-туалет (ужас), какие-то штанги, даже не знаю для чего это и как это применять, ну и позорный столб. Кстати, о последнем, именно на позорном столбе я встретил знакомое лицо, а вернее, задницу. Позорный столб — это как понятно из названия столб с шестью автоматизированными зажимами для рук, расположенными по кругу. После того как желающий сунул в зажимы руки, автоматика активирует их и освободиться от зажимов самостоятельно невозможно, кнопка освобождения находится на специальном столбике вне досягаемости для зафиксированного человека. Одновременно приковать себя таким способом к колонне могут только три человека. Зажимы для рук находятся на такой высоте, что человек должен находиться слегка нагнувшись. Если опереться о позорный столб лбом, то в таком состоянии можно стоять очень долго. Все желающие могут делать со скованным человеком всё что угодно, тут даже тумбочка была со специальными «игрушками»: пробки, ялдаки, плётки, ошейники, намордники и прочие мечты мазохистов. Но не в этом дело. По рисунку родинок на пятой точке, я опознал в валявшей передо мной голой задницей мазохистку Агату.

Я походил вокруг позорного столба, освобождая присутствующих здесь людей, жаждущих острых ощущений. Помимо Агаты, к столбу приковали себя ещё двое: мужчина и женщина. Освобождённые мазохисты недоуменно уставились на меня через свои маски.

— Пошли вон, убогие, — грубо приказал я им.

И «убогие» ушли. Собственно, такое обращение вполне вписывалось в сложившуюся ситуацию. За всем этим внимательно наблюдала Браксус и, похоже, увиденное завело её ещё больше. Встав напротив оттопыренного зада, я по-хозяйски любовался видом, а потом звонко шлёпнул её по ягодице. Судя по услышанному визгу, я всё делаю правильно.

— А-а-а-а, — стонала Агата, когда я пристроился к ней сзади, — не в ту дырочку.

— В ту, в ту, как природой задумано, — ответил ей я, — Признаться, я не думал, что тебе такое нравится. Кто мы мог подумать, что такая властная и жестокая женщина, вроде тебя, любит быть беззащитной.

— Этот голос. Я знаю его, — с ужасом поняла Агата, — ты?!

— Ага. Привет, Агата.

— А-а-а-а Ы, — застонала Агата.

Во время нашего небольшого диалога я не переставал двигаться. Мне-то всё равно, я даже стихи могу читать и песни пень, а вот у девушки возникли сложности.

— Вынь его из меня?

— С чего это вдруг? Я, пожалуй на оборот, ускорюсь.

— У-у-у-у-у! — стонущий и скулящий звук на выдохе, — Ты хочешь унизить меня перед всеми?

Спросила Агата, понимая, что я могу стащить с неё маску в любой момент. И да, для её рода это будет весьма неудобный момент, впрочем, как и не подобающее поведение для дома.

— Ага, унизить, это же я весь такой голенький стою прикованным к позорному столбу с оттопыренной задницей. — Сказал я, ещё раз шлёпнув девушку по ягодице, на этот раз Агата зарычала и попыталась уклониться от продолжения процесса, извернувшись телом. Но я крепко держал её за талию. — Как ты вообще сюда попала?

— У мамы болит голова-а-а-аА, — первый оргазм, наступил улёт, нормальный.

Агата прижалась к столбу пытаясь отдышаться. Ненадолго я прервался, чтобы дать ей немножко отдохнуть.

— И ты пошла вместо неё?

— Не пропадать же пригласительному. Освободи, мне всё это уже надоело.

— Угу, счаЗ. Чтобы ты вызвала меня на дуэль или ещё какую-нибудь гадость придумала, — я снова притянул зад девушки к себе. — Так на чём мы там остановились?

— Не-е-е-ет. Ну, хотя бы двигайся помедленнее, мне сложно говорить.

— Поверь опыту одной моей знакомой, та поза, где сложно говорить совсем другая.

— А-а-а-а… — стонала и плакала Агата то ли от обиды, то ли от удовольствия, — Я-то думала, что самое страшное в оргии — это случайно натолкнуться на