Мы были готовы к нашествию монстров из нашего колодца, к их атакам. Мы ждали, держа оружие перед собой. Имани крыла последними словами огнемётчиков, требуя, чтобы они были начеку. И ничего не происходило.

– Святое дерьмо, Карл, – сказала Элли, когда прошла минута. – Суки полоумной ты сын. По-моему, твоя скудоумная идея оправдалась. Идёмте смотреть.

Мы осторожно вернулись в зал, из которого пришли, и прокрались в туннель. Огнемётчики оставили оборонительные позиции и последовали за нами. Мы вошли в вокзал. Пресекающая вагонетка висела в прежнем положении, в точности над дырой в полу. Монстры рекой лились через портал. Мы видели их сквозь мутное окошко в задней стенке портала. Монстры Кракарен падали в портал головами вперёд, ногами вперёд, боком. Казалось, что дыра в полу на самом деле пробита в потолке. Их были тысячи, этих Кракарен. Они появлялись без конца, засасывались в портал и – в бездну.

А все мы стояли и смотрели. Портал трещал так, словно в нём перемалывались гвозди.

К реальности нас возвратила Имани.

– Перекройте входы. Отошлите огнемётчиков на прежние позиции. Нужно огненное кольцо и магическое кольцо, чтобы с вагонеткой Карла ничего не случилось.

За моей спиной кто-то удивлённо вскрикнул. Обернувшись, я увидел, как в зал скользит парочка Кракарен из Юной поросли. Эти Кракарен проникли не через недавно открывшийся «аварийный туннель», а с одной из основных линий. Судя по всему, они пребывали в середине Катиной «макаронины», а когда все люки вдруг открылись, распространились по всей округе. Если какие-то из них направились на обычные, пустые станции, значит, заткнутая дыра – не более чем временный выход из опасного положения.

Мы с головой погрузились в дела. Катя ринулась вперёд, превращая себя в сторожевое ружьё, и заняла место между Имани и мной. Я представил, как гигантская бездна наполняется монстрами, и их так много, что они уже вываливаются за края. Нет, яма была слишком огромна, чтобы в самом деле переполниться. При этом я подозревал, что большинство этих монстров ещё живыми падали из портала на её дно. Многие из них были желеобразными и потому мало уязвимыми перед прямыми ударами. Скорее всего, думал я, яма заполняется извивающейся массой монструозного вещества. Мне было интересно, как монстры смешиваются с ордами гулей, обитавших на дне. Или с блуждающими по стенам ящерицами.

Да плевать, решил я. Без разницы, пока они остаются в яме.

Ещё я подумал, наблюдая за непрерывным потоком тел, что их живучесть при падении в бездну была бы благом. Они были живыми, не «немёртвыми», а это означало, что смерть любого из них вызывала рождение нового гуля на ближайшем Генераторе гулей.

– Некоторых из этих пацанов нам приходится убивать трижды, – произнёс я вслух. – Когда они достигают третьей стадии «белочки», ещё раз – когда из них получаются малыши Кракарен, и снова – когда они превращаются в гулей.

– Это далеко не всё, – заметила Имани. – Эти монстры третьей стадии осьминоговые. Или осьминожные? Как правильно?

– На нас идут! – прокричал кто-то.

На карте появилась кучка красных точек, впрочем, не очень многочисленная. Штук, может быть, двадцать. Даже через половину зала до меня добрался жар зашипевших огнемётов. Мобы были перебиты в секунды.

– Эй, только не подставляйся! – прокричала Пончик обходчику на передней оборонительной позиции.

– Правильно, Пончик! – одобрил я. – Мы здесь все в одной команде.

– Я показала ему, что монстр слева, и он убил гадину одним выстрелом из огнемёта!

– Ты не назвала мишень, – отозвался обходчик. – И я – не «он».

Я оглянулся и увидел, в чём суть происходящего. Обходчица была Военной собакой двадцать седьмого уровня. Её класс назывался непонятным словом Морозильник. Она была похожа на прямоходящую говорящую немецкую овчарку. На голове у неё был шлем времён войны во Вьетнаме с прорезями для ушей. И у неё было имя: Цэрэндолгор. Я представления не имел, как это имя выговорить, и не мог угадать, к какой нации она принадлежала изначально. Но тот факт, что её раса была как-то связана с собаками, немедленно вызвал у Пончика неприязнь к ней.

– Да чёрт тебя побери, Пончик, – огрызнулся я. – Смени позицию и оставь её в покое.

Пончик зашипела, однако погнала Монго в противоположную часть зала.

– А я считала, что она стала мягче после эпопеи с руками Ворчуна Гэри, – заметила Катя.

– Это и есть мягче. Вы не слышали, как она чихвостила кокер-спаниелей.

– Слышала. Она рассказывала мне о собаке вашей соседки. Об Ангеле.

– Они всё ещё тянутся снизу, но их уже не так много, – доложила Имани, которая только что наклонилась над порталом, чтобы разглядеть происходившее. – Жалко, что из-за дымки невозможно рассмотреть дыру.

– Безусловно, поток монстров слабеет, – подтвердила Катя.

– Знаете, – обратился я к Кате, – если ваша метафора с макарониной верна, то существует прямая дорога через эту дыру в другую залу тридцать шесть, там может сидеть один из боссов провинции. Невероятно близко. Из-за этого я занервничал, когда вы заговорили о зеркальных отображениях путей.

– Да, я тоже нервничаю, – ответила Катя. – Не будь у нас вашего портала, я боялась бы, что этот босс сможет «распространиться» в этот зал.

Сзади к нам приближалась новая группа мобов, которая была быстро рассеяна. Ещё одна кучка. Скоро красные точки окружили нас. В нашем зале имелись четыре узких входа – это если не считать секретный проход на линию для служащих; этот был у нас заперт и надёжно охранялся. «Кошмарный экспресс» был там, он по-прежнему стоял в нескольких перегонах от нас. Несколько раньше я заглядывал на эту линию, чтобы убедиться, что поезд на месте. В последний раз мы пользовались им, когда перевозили «Дочерей Брунгильды» на станцию шестьдесят, там поезд и остался.

Недавно мы с Пончиком дошли до поезда, чтобы узнать, на своём ли месте Зачинщица; она никуда не делась. Когда мы подошли, демоница как раз высунулась из своей топки в кабине и беседовала с двумя дварфскими инженерами, которые, несомненно, забрались туда через разбитое окно. Один из них собирался отогнать поезд в Я-Не-Знаю-Куда, но Зачинщица отказалась содействовать ему. Когда мы приблизились, она говорила: «Ехать-то некуда, дурачок ты». Дварф начал возражать, и я подумал, что, возможно, мы явились к началу драки. Однако они оставили спор при нашем появлении.

Поезд праздно стоял на рельсах. Я сразу же определил, что что-то не так с нашей демоницей. Её обычная небрежная, южно-изящная-но-и-немецкая индивидуальность сменилась чем-то меланхолическим. Она по-прежнему регулярно рожала. Я не знал, представится ли нам случай увидеть её ещё раз