Присмотревшись, они различили нечто, что люди могут рассмотреть лишь с помощью бога — бога, что рядом с ними, или того, что внутри. Если, конечно, они не прогнали одного и не убили в себе другого.

Голос Вогта стал очень тихим. Наёмница очнулась, возвратившись в реальность.

— Что же они увидели? — нетерпеливо уточнила она.

— Пламя — одинокую, слабеющую искорку, захлестываемую волнами тьмы. Пламя заворожило странников. Отразившись в их зрачках, оно навсегда запечатлелось в них маленькими огоньками. «Что это? — спросил потрясенный Годсэнт. — Что?»

«То, что способно осветить самый беспросветный мрак, либо же омрачить твой свет. То, что ищут по одиночке, но находят лишь двое. То, что способно спасти твою жизнь… или разнести ее в щепы. Сейчас оно почти угасло. Вы должны сделать так, чтобы оно разгорелось с новой силой и прогнало тьму. Проклятие будет снято, темнота не вернется… если вы не призовете ее снова».

«Я не понимаю, о чем идет речь, и что именно мы должны сделать», — признался Годсэнт.

«Узнав ответ заранее, ты навсегда утратишь шанс разгадать загадку. Ну что ж, — тут все головы Мудры вздохнули. Вздох унесся, как ветер, — отважитесь? Или откажетесь?»

Девушка Без Имени подошла ближе к Мудре и впервые открыто и прямо посмотрела на него. «Мы идем».

«Вперед, смельчаки. Если вы вернетесь, мой дом станет вашим домом. Идите, ничего не взяв с собой. Только помните, что тонкая река превращается в море».

И Мудра исчез, вдруг сжавшись в маленькое темное пятнышко и испарившись, как росинка под солнцем. Платформа опустилась, глухо стукнув о каменные плитки балкона. Примчались маленькие ящерки и сопроводили странников к выходу. Некоторое время ящерки следовали за ними, но едва они увидели границу света и тьмы, поляны и леса, как вскрикнули от страха и умчались прочь, в безопасность дома Мудры. Дальше странники отправились одни. А я закончил с моей историей на сегодня.

— Что ты пытаешься мне сказать, Вогт? — спросила Наёмница, задумчиво морща лоб. — И почему не скажешь прямо?

— С чего ты решила, что я пытаюсь?

Отступив на шаг, Наёмница посмотрела на него с кривой ухмылкой.

— Ты выглядишь простачком, Вогт, ты глядишь так наивно. Но у тебя всегда есть план, всегда есть некое намерение, даже если ты сам их не понимаешь.

— Да, — в глазах Вогта вспыхнули искорки довольства.

— Мне никогда не стать богом, — усмехнулась Наёмница. — Знаешь почему?

— Почему?

— Потому что у меня карие глаза.

Она встала, и не понимая, отчего ей стало так грустно, ушла к воде.

Темнело.

***

Окруженная вязкими сумерками, Наёмница прилежно размышляла над загадкой, но так ничего и не надумала. То, что ищет один, но находят лишь двое. Что это может быть? А ведь она сама долгие годы искала что-то, сама не понимая, что именно, но остро ощущая нехватку…

Темнеющее небо отражалось в реке. Вода мчалась так быстро, что от этого зрелища голова начинала кружиться… как будто уже было такое, что она смотрела на быструю воду, ощущая растерянность и дурноту… Воспоминание мелькнуло — и скрылось. А Наёмнице стало страшно.

— Вогт, — окликнула она, но он не ответил. — Вогт! — позвала она громче и вскочила на ноги, озираясь. — Вогтоус!

Страх сделал ее голос неуверенным и тонким. Она скулила, как маленький щенок.

— Вогт!

Внезапно руки Вогта обвили ее со спины. Наёмница вскрикнула и развернулась, оказавшись притиснутой к нему. Она посмотрела в его глаза, которые впервые видела так близко, глубокие и темные в сумраке, и слабо рассмеялась:

— Я думала, что… я такая глупая, — она уже ощущала неловкость, но Вогт продолжал ее удерживать. — Хватит, Вогт. Отпусти меня.

— Мне нравится и так, — возразил Вогт.

В этот момент Наёмница отчетливо поняла, что он сильнее. Она бессильно посмотрела в его глаза, пытаясь казаться сердитой, но вид у нее был скорее беспомощный.

— Вогт, отпусти меня.

— Нет, — он покачал головой.

Наёмница задрожала. Ей стало так же страшно, как в ту минуту, когда она заподозрила, что Вогт ушел, оставив ее одну. Или еще страшнее. Вогт потянулся к ней лицом, и она злобно забилась в его руках.

— Перестань! — закричала она, ударив его в плечо так сильно, как только смогла.

Вогт отпустил ее; от неожиданности Наёмница упала на траву. Вогт наклонился, чтобы помочь ей подняться. Наёмница отшатнулась. Она словно обезумела, в ее несчастной голове потемнело, и она обхватила макушку ладонями.

— Не приближайся ко мне! — взвизгнула она. — Я больше не буду заниматься этим, никогда!

Вогт поднял ладони в примирительном жесте.

— Сейчас все совсем по-другому, — попытался объяснить он. Он выглядел несчастным и столь же не понимающим происходящее, как и Наёмница. — Ты же знаешь — ты не должна меня бояться.

— Ничего я не знаю, — заявила Наёмница и заплакала.

Вогтоус не рискнул подойти и тихо сел неподалеку, осторожно наблюдая за ней. Наёмница горестно всхлипывала. Спустя час они все еще сидели каждый на своем месте и молчали. Потом Наёмница осторожно, на четвереньках, подобралась к Вогту и устроилась рядом с ним, обхватив колени руками.

— Прости, — виновато попросила она. — Я не знаю, что на меня нашло.

Поколебавшись, Вогтоус медленно обнял ее. Если он и ожидал протеста, то его не последовало.

— Я все равно тебя люблю, — ответил он.

Они долго сидели, прижавшись боками, на берегу реки, синей, как ночь.

— Во мне тоже темно, — пробормотала Наёмница, закрывая глаза. — Кромешный мрак.

— Почему же. Я отчетливо вижу яркую искорку.

Наёмнице было то ли очень хорошо, то ли очень плохо. Все так перемешалось с тех пор, как ей встретился Вогт, с тех пор, как он принял ее, лохматую и злую, взял с собой, словно ту птицу, съежившуюся на ветке в ожидании смерти.

***

Свет. Он сверкал меж ее сомкнутых ресниц. Наёмница улыбнулась, не открывая глаза, и услышала голос Вогта:

— Поднимающееся солнце так красиво. Кто этого не замечает, тот, наверное, вообще ничего не замечает.

Наёмница задумалась на секунду: видит ли Вогт ее сны, окружающие ее в черноте ночи и исчезающие перед рассветом, и, если видит, то что он узнал из них?

— Я раньше не замечала, — она зевнула и, неуклюже приподнявшись, села.

Уже стояла потогонная жара. Небо привычно ослепляло синевой. С тех пор, как Наёмница встретила Вогта, дни были такие многоцветные, что она каждый раз сбивалась, начиная считать их. Но эти жара и сухость… как в самый пик лета, предшествующий его угасанию… Да и трава огрубела, обнаружила Наёмница, ощупав травинки. Хотя на фоне всех прочих событий уже ничего не