Шрифт:
Закладка:
— Так и поступим, — подмастерье кивнул. — А вообще, мне всё меньше хочется иметь дела с эльфами. Нутро у них — дрянь!
Весёлая музыка вдруг стала громче, девичий смех заглушил разговоры. Лето заканчивалось, но горы всё ещё хранили тепло, поэтому думать о плохом никому не хотелось.
***
Времена года сменились незаметно. Дела Хитлума шли всё хуже, а теперь словно и вовсе встали. Когда Варнондо вернулся из Химринга, ему казалось, что можно всё переменить к лучшему, исправить, избавившись от ненужного и мешающего, но постепенно стало ясно: король сам не желает ничего основательно переделывать. Но больше всего военачальника беспокоило полное отсутствие серьёзных успехов в войне за Железными Горами. В конце концов, разбегающееся эльфийское население Хитлума легко заменялось менее ценным человеческим, что для затянувшихся боёв даже удобнее, но бесполезность мелких побед могла подорвать дух воинов и доверие к королю.
Этого допускать нельзя!
Весна принесла новые вести из-за проклятого хребта, и очередной гонец вошёл в кабинет военного советника верховного нолдорана с крайне важным посланием. Очередным. Таким же бессмысленным, как и победы дор-ломинских войск над кучками морготовых тварей.
Варнондо равнодушно-устало развернул письмо… и не смог сдержать изумления. Не веря своим глазам, военачальник верховного нолдорана перечитал написанное ещё раз, потом ещё. Нет, этого не может быть. Невозможно! Это шутка?
Однако, приказ есть приказ, и если всё делается с позволения короля Нолофинвэ, значит, надо подчиниться. Встав от стола, военный советник засобирался в дорогу.
Приказ есть приказ.
Драконий Шлем Дор-Ломина
«Наш звёздный стяг! Ало-звёздный наш флаг!
Он проверен в боях и в походах!
И с падения тьмы в дни Исхода
С нами свет, что даёт звёздный флаг!
Сколько снега в полях намело!
И меж стен воют ветры шальные.
Оторнор, наше время пришло!
Вместе встанем кордоном единым!
Не надо говорить, что кончен пир,
Не надо в нашем деле точку ставить.
Кто сердцем любит данный Эру мир,
Тот будет вечно Феанаро славить!
Сколько нас уже пало во тьму
В битвах с Морготом, кровь проливая!
Братья! Видите, Арда в дыму!
Но победа за нами, я знаю!
Ещё великий час к нам не пришёл,
Ещё войну враги не проиграли.
Но звёздный флаг узрит с небес орёл!
Настанет день, которого так ждали!
Оторнор, ало-звёздный наш флаг
Над великою крепостью реет.
Мы не сделаем всторону шаг,
И пусть Клятва в бою нас согреет.
Не надо говорить, что мы уйдём,
И знамя наше волны похоронят,
Что кровь свою напрасно мы прольём,
Что все забудут нас и вряд ли вспомнят
Наш звёздный стяг! Ало-звёздный наш флаг!
Он проверен в боях и в походах!
И с падения тьмы в дни Исхода
С нами свет, что даёт звёздный флаг!»
Песня предателя короны, казалось, впиталась в стены твердыни, в сами камни скалы, зазвучала громче и повторялась чаще всех других восхвалений. Это выглядело пугающе символичным, будто злое пророчество, но сочинённая перешедшим на сторону тех, кого ранее оскорблял, менестрелем песня слишком нравилась жителям Химринга, чтобы стихнуть.
Туивьель отошла от окна, закрыла ставни, задёрнула плотные шторы. Не видеть! Не слышать! Никого и ничего.
Легенда снова уехал, и леди помнила прощальный взгляд, полный невысказанной безнадёжности. Великий, всеми почитаемый герой больше не верит в победу? Или не верил никогда, просто влюблённая эльфийка не замечала? Неужели все эти годы Легенда просто шёл за данным отцу словом, потому что не осталось сил и желания искать другой путь?
Чудовищно…
Туивьель чувствовала: надо поговорить обо всём честно, но каждый раз накатывал страх разрушить последний мостик нежности, что остался у неё и любимого. Любимого… Любимого ли?
Леди снова поймала себя на мысли, что сохраняет ускользающее не ради Легенды, не ради себя, а ради одной лишь возможной ситуации. Ведь если Тэльмо… Если Артельмир вернётся, если его в чём-то обвинят, мать сможет смягчить гнев отца только в одном случае — если грозный лорд пугающей твердыни будет любить женщину, родившую ничтожество.
Ничтожество! Нет, Легенда не может так думать о сыне. Он никогда ничего подобного не говорил, значит, и не думал. Тэльмо — не ничтожество! Он просто потерявший опору под ногами мальчишка.
А можно ли потерять то, что никогда не имел? Туивьель не признавалась себе в этом, но была уверена — если с сыном случилось плохое, в этом есть и её вина. Как жены, как матери. Как хранительницы города.
Страх лишил способности дышать, заставил пролиться слёзы. Тема Предательства намертво вцепилась в Тему Подвига, и возможно, это случилось давно, ещё до становления Химринга, но теперь мелодия, лишь кажущаяся прекрасной, звучала всё громче.
«С нами свет, что даёт звёздный флаг!»
***
Снова приехать в Барад Эйтель стало непростым испытанием. И дело было даже не в том, что в прошлый раз Хадор находился здесь с двумя здоровыми сыновьями, а дома оставался живой отец, и не в волнении о самовольном продолжении миссии на севере вражеской земли. Новый владыка Дор-Ломина не представлял, как теперь вести себя с эльфами. Общаться на равных? Ставить себя ниже? Выше? Чего ждут соратники?
«Ты ж знаешь, командир, — вспоминались слова самого старшего воина, — мы здесь, чтобы твои приказы выполнять. Тут никто думать не любит. Говори, что делать — мы и сделаем».
Да, всё так. Но невоюющие военачальники не должны быть авторитетами бойцам!
А ещё угнетало молчание старшего сына. Галдор практически перестал разговаривать с отцом, когда Гельдора отправили в госпиталь. Хадор понимал — придётся рассказывать эльфам, что произошло, почему понесли потери, но память милосердно отказывалась от самых тяжёлых моментов прошлого. Не было их, не бы-ло.
Зато был север. Тёмный, ледяной, где, казалось бы, невозможно жить. Именно там, говорят, погиб великий Марах, там сложили головы многие герои. Хадор не хотел умирать настолько далеко от дома, и это странное желание изумляло новоиспечённого вождя. Не всё ли равно? Главное ведь, не где,
