Шрифт:
Закладка:
Я не буду прослеживать все эпизоды войны Артура против Римлян; они заимствованы у Гальфрида Монмутского; разницу можно усмотреть лишь в перечне воинов, которые участвовали в битвах и внесли свою долю в победу. Так, в латинском тексте два посла, сопровождавшие Гавейна в лагерь Императора, – это Бозон, граф Оксфордский, и Герен Шартрский[490]; а в романе это Ивейн Уэльский и Сагремор Константинопольский. В битве, развязанной Римлянами, чтобы отбить пленников, роман заменяет Гвитарда, вождя Пиктавов[491], на Клеодалиса, сенешаля короля Кармелидского. Долина, место последнего сражения, расположенная на линии Лангр – Отён, у Гальфрида называется Суэзия, а в романе Сеуаза, или Серуаза[492]; я думаю, что это долина Сейона[493]. К королям и вождям, введенным в рассказ латинским автором, таким как Агизель[494] – король Альбании или Шотландии, Лот – король Норвегии (а не Оркнейских островов), Хоэль Нантский, Гавейн, Кэй и Бедивер, романист добавляет Траделинана Норгалльского, Эсканса Камбеникского, Уриена Уэльского, Ивейна Большого, Ивейна Побочного, Белинана Норгалльского, Нотра Гарлотского, Короля с Сотней Рыцарей, Клариона Нортумбрийского, Карадока Эстрангорского, Богора Ганнского и Бана Беноикского. Кэй-сенешаль и Бедивер-бутельер, у романиста раненые, у Гальфрида Монмутского были убиты и погребены, первый – на юге Байё, второй – в уединенном лесном приюте близ Шинона, города, ранее основанного Кэем.
Когда Римляне были полностью разбиты, а их Император сражен смертельным ударом Гавейна в последующем бою[495], казалось, что Артур и его Бретонцы должны простереть свои победы до самого Рима, по примеру своих предков Белина и Бренния. Но не таково было мнение Мерлина.
– Король Артур, – промолвил он, – вам не придется идти на Рим, и в Бретань вы пока еще не вернетесь. В этих краях есть до вас нужда. У Лозаннского озера[496] обитает демон, сущий ужас окрестных земель; он убивает и пожирает всех, кто окажется вблизи; и потому места эти обезлюдели.
– Как, – воскликнул Артур, – и никто не пошел с ним воевать?
– Говоря по правде, это всего лишь кот, – сказал Мерлин, – но кот, порожденный самой преисподней, такой громадный, такой чудовищный, что один вид его может сразить наповал.
– Боже сохрани! – отозвался король. – И как же эта бестия сюда попала?
– Сейчас расскажу. Четыре года тому назад, в день Вознесения, один бедный рыбак подошел к озеру близ Лозанны. Когда он приготовил свои снасти, то обещал Господу Богу, что, как забросит сети, отдаст ему первую же пойманную рыбу. Он забросил и вытянул из озера пребольшую щуку, ценою в добрых двадцать су. «О! – сказал он себе, – Господу Богу не так уж сдалась эта первая рыба. Я отдам ему вторую». Он снова забросил невод и выловил вторую рыбу, еще крупнее и не в пример более редкую. «Бог обошелся без первой, – решил он, – может подождать и третьей». Умник наш обновил приманки, вновь забросил сеть и на сей раз вытянул малого котенка, чернее дикой ежевики. «Это уж никак не дар Господу Богу, – сказал он, – придержу-ка я его; он изведет крыс и мышей в моем доме». И не помышляя более о своем обете, он унес кота и так откормил его, что не прошло и дня, как зверь этот задушил его самого, его жену и детей, а после убежал на ту гору, что высится позади озера. Там его логово, оттуда он выходит каждый день, чтобы загрызть и сожрать любого, кого увидит. Поезжайте в ту сторону, это дорога, ведущая в Рим; он на вас набросится, и вы с Божьей помощью избавите от него этот край.
Артур велел свернуть шатры, и все тронулись в путь. Они прибыли на берег Лозаннского озера и увидели, что край этот пуст и не возделан. Когда они въехали в долину, лежащую под горой, где обитало страшилище, Артур сказал:
– Я хочу своими глазами увидеть это адское отродье. Мерлин держался поодаль; он издал короткий свист.
И тут же кот, еще голодный с утра, выскочил, чтобы растерзать свою новую жертву. Артур поймал его на острие; кот стиснул железо в зубах и заставил пошатнуться короля, не желавшего выпускать глефу из рук. Одним укусом кот переломил рукоять, затем, выплюнув железо из кровоточащей пасти, он кинулся на Артура. А тот, отбросив древко, поднял щит, с размаху ударил им зверя и опрокинул навзничь.
Сразу вскочив, кот в третий раз прыгнул на короля, но лезвие Мармиадуазы пронзило и взломало ему черепную кость. Будучи вновь повержен на землю, кот отступил на несколько шагов; и вот он ускользает от второго удара меча и сильным прыжком вцепляется в плечо короля, вонзает в него когти, проникает до самой груди и отверзает поток крови, жадно лакает ее, будто желая напиться вволю. Улучив момент, король подводит щит коту под брюхо, а сам все полосует клинком его спину, круп и бока. Бестия рвет ремни щита; Артур держит их рукой, упав на колени. На его счастье, когти кота завязли в кольчуге, и он повис на ней, словно распяленный. Мощным ударом Мармиадуазы король отрубил две лапы, и кот рухнул на землю, испустив ужасный вопль. Он присел на задние лапы, разинул пасть и оскалил зубы. От второго удара он взвился и, прыгнув, вонзил клыки Артуру в щеки. Это был миг жестокой боли, но она не помешала королю проникнуть Мармиадуазой под брюхо чудовищу; кот ощутил жгучую сталь, оторвался от лица и упал бы вновь, если бы те две лапы, что еще у него оставались, не запутались в петлях кольчуги. Последним усилием Артур отсек их так же, как и первые две. Кот повалился, истошно взвыл и заковылял к укрытию в скале. Артуру хватило времени упредить его; он поджидал кота, а тот, весь ослабевший, весь израненный, нашел еще силы броситься на врага. Но его встретила Мармиадуаза и, войдя в его нутро, заставила упасть безвольно; больше он уже не встал. Он был мертв.
Мерлин и другие спутники Артура поспешили к нему:
– Сир, каково вам пришлось?
– Ничего, слава Богу! я убил этого дьявола, грозу округи; но никогда еще я не имел дела со
