Шрифт:
Закладка:
«Вот бы взрослые проблемы также решались, пачкой мороженого или шоколадкой», — вздыхала Илона минут через двадцать, наблюдая за счастливой детворой с перепачканными коричневым мордашками и пальцами. Сама она сидела на лавке и ощущала себя дряхлой бабкой, которую ничего в жизни уже не радует. Какие там прогулки? После сегодняшнего пропало вообще всякое желание выходить из квартиры.
Но завтра она обязательно наведается в катакомбы и украдкой поговорит со старым Гиннаром. Идея, пришедшая на ум, была настолько абсурдной, что обсуждать ее не стоило ни с кем, кроме него. Да и сам дворф, скорее всего, сначала повертит пальцем у виска и пошлет ее подальше.
Что ж, Илона знала, на какие болевые точки ему надавить. Совестно было даже думать об этом, но иного пути она не видела.
* * *
— Да что ж за пакость такая? — Ксана с шипением потерла забинтованное запястье, и тут же смутилась под укоризненным взглядом мужа. — Арт, ну чешется же!
— А ты нос почеши, — посоветовал Артур. — Помогает отвлечься.
— Не помогает, — буркнула девушка, усаживаясь в кресло, стоявшее в углу.
Кухня оказалась самым уютным помещением во всем бункере. Здесь действительно стояли мебель и техника, которые считались новейшими десять лет назад, и сейчас не успели устареть. Духовой шкаф жарил и запекал еду в разы быстрее и лучше, чем плитка у Рихтеров дома. А огромный двухстворчатый холодильник, доверху набитый продуктами, стал местом паломничества для всех невольных квартирантов. Отлично работала вытяжка, воздух на кухне всегда был свежим, даже не верилось, что расположена она под землей. Огромный тяжелый стол овальной формы теперь был накрыт скатертью и заставлен вазочками с конфетами и печеньем, в заварнике не переводился вкусный чай с иномирными травками: утром — для бодрости, вечером — для хорошего сна. А в одном из встроенных шкафчиков обнаружилась кофеварка, умеющая взбивать молочную пенку прямо в кружке. Неудивительно, что все резко полюбили здесь собираться и за разговорами засиживались допоздна.
— Наука вам теперь будет: с химозой непонятной работать только в перчатках, — Гиннар выразительно постучал себя пальцем по лбу. — Эх вы, ученые, с перцем толченые! Думать надо было!
— Гиннар, ну кто знал, что дождевая вода, о которой Марыся говорила, на самом деле ядовита? — нахмурился Артур. — Я ее голыми руками собирал, и хоть бы хны. А девчонки случайно расплескали ее и вытерли тряпкой, которую потом под краном выжали, она и брызнула…
Июлия только всхлипнула, едва шевеля забинтованными кистями рук. Ладони покрылись волдырями, которые неприятно саднили. Ксане повезло больше — точечные следы от капель больше напоминали сыпь, а не ожоги, много попало только на запястье.
— А то, что у кикиморы лягухи от этой водички коростами покрылись, вас не смутило? — ехидно поднял кустистые брови старый дворф.
— Так Марыся же не покрылась, — напомнил Витт. — И я тоже помогал эту воду собирать, даже прыщика не вскочило. В чем между нами разница? Если по происхождению — так все мы с иномирной кровью в жилах. И больше всех поплохеть, по логике вещей, должно мне — я не гибрид двух рас, как девчата. Не верю я, что именно у дворфов и кикимор иммунитет к какой-то гадости, которая влияет на потомков драконов и фей.
— А если не в крови дело, тогда в чем? — Артур почесал затылок. — Может, в специфике магии?
— Или в ее наличии, — сидящая на углу стола Марыся подпрыгнула, отчего стоящая рядом чашка едва не скатилась на пол. — Может, этот странный дождик призван выявлять в городе тех, кто колдует? Белобрысые наверняка понимают, что по анализу крови всех иномирных не выловить. Испытания ведь раз в двенадцать месяцев проходят, а за неполный год парочка мальцов типа Индры могут такого наворотить, что караул. Я же не колдую много лет, только тайными тропами хожу и в жабу превращаюсь, ну так это наше природное, тут волшебство не нужно. И у дворфов как таковой магии нет, есть сила, которой они напитывают созданную технику и артефакты, без специальных заговоров и воздействий. А девчата колдовали пару дней назад, вот и стали уязвимыми.
— А лягухи твои тоже колдовали? — прищурился Гиннар.
— Не знаю, — ошарашенно пробормотала Марыся. — Я у них не спрашивала. Но уверена, что нет, они обычные амфибии.
— Тогда теория не имеет под собой основания, — вздохнул Артур. — Жаль, конечно, версия была очень логичной.
Он глотнул из кружки кофе и захрустел сахарным крендельком, пачку которых привезла с утра Кира.
— Только логичные версии нихрена в наши дни не работают, — Гиннар наполнил щербатый стакан заваркой из чайника, по цвету напоминавшей мазут, отхлебнул и блаженно прищурился. — А вот в действиях белобрысых логики мало, если подумать, но почему-то именно мы сидим в подполе, как тараканы, а не они.
Он поскреб пятерней под подбородком и продолжил.
— Я за три года в богадельне много всякого обмозговал. Белобрысые вроде как ратуют за возвышенные чувства, высокие энергетические вибрации, чистоту тела, мыслей и души, и прочую просветленческую чушь. Если люди все это обретут, то достигнут их уровня развития со всеми причитающимися плюшками, ведь так?
Собравшиеся синхронно кивнули.
— А теперь следите за руками, — Гиннар повертел в воздухе узловатыми пальцами с черной каемкой под ногтями. — Прививки, антибиотики и прочие пилюли принимать вредно, полы мыть с хлоркой и другими подобными вонючками — тоже. Это ж все химия и травит организм. При этом хмельное стоит во всех магазинах, пей — не хочу. И вроде поплевывают моралисты вслед пьяницам, но не агрессивно, больше для порядка. Разве оно не вреднее таблеток? Но добропорядочные граждане скорее за пакет с сахаром сожрут, чем за бутылку водки. Сотовые телефоны запрещены, радио и спутники — тоже, якобы излучают чего-то на голову нам, от этого раки и поносы развиваются. Зато зомбоящик едва ли не в каждом доме, так как телевещание у нас безвредно. С каких это пор одни электромагнитные волны хуже других?
— И «Главная книга», — задумчиво сказал Артур. — По сути, калька со священных трактатов из разных религий. И жрецы при храмах — те же проповедники, что и были.
