А р и н а  Р о д и о н о в н а. А там, у родителей, — по четыре метра на душу.

П р о к у с о в. Частное домовладение. Сами строили, сами планировали. Надо было или площадь соответственно количеству детей, или количество детей соответственно площади.

Т а м а р а  П а в л о в н а. За такую шутку… (После паузы.) Василий Михайлович! У вас душа есть?

П р о к у с о в. Душа? Но это не материалистически.

Т а м а р а  П а в л о в н а (отводит его в сторону, мягко). Вы же видите — она больная. Старенькая.

П р о к у с о в. А мы омоложением не занимаемся.

Т а м а р а  П а в л о в н а. Ах так? Арина Родионовна! Я уезжаю, но вы не огорчайтесь. Я буду помнить о вашей просьбе. Будьте здоровеньки, всего хорошего! (Громко.) Верочка! Всего хорошего!

В е р о ч к а (появляется из кухни). Всего хорошего, Тамара Павловна.

А р и н а  Р о д и о н о в н а. Счастливо вам. Заходите. Я — домоседка. (Провожает Тамару Павловну.)

П р о к у с о в. Я не прощаюсь. Я вернусь.

Т а м а р а  П а в л о в н а  и  П р о к у с о в  уходят.

В е р о ч к а. А чего он вернется? Я его не впущу.

А р и н а  Р о д и о н о в н а. Ну, что ты, Верочка?! Человек служебный. Проверяет. Ну и пусть. А что он тебе?

В е р о ч к а. Не хочу, чтобы он проверял. Плохой он человек. Злой. Не надо, чтобы он помогал.

А р и н а  Р о д и о н о в н а. Ну что ты на него так? Ты же его совсем не знаешь.

В е р о ч к а. У него на лбу написано. Не видела? Метка такая. Зарубка, как на дубе.

А р и н а  Р о д и о н о в н а. Нельзя так, Верочка. Ни с того ни с сего — клеймо на лоб человеку. Ты сегодня какая-то… Ты сама злая. А тебе нельзя быть злой. Ты же медицинский работник. Тебе доброта больше, чем кому, нужна. А ты…

В е р о ч к а. Ну, не буду, не буду. Я уже добрая. Бабуся моя! Я всегда буду такой, как ты, — доброй, доверчивой… И буду подставлять тебе то правую, то левую щеку.

А р и н а  Р о д и о н о в н а. То-то же. Ты не только со мной, ты всем будь доброй. Все — свои.

В е р о ч к а. А вот же…

А р и н а  Р о д и о н о в н а. Ты помолчи. И таких надо добротой лечить. Детки ведь все — добрые. А потом… взрослые чем-то заражаются. Бациллой какой-то. А лечить — добротой надо.

В е р о ч к а. А мой мо́лодец говорит: «Добро должно быть с кулаками».

А р и н а  Р о д и о н о в н а. Он хулиган!

В е р о ч к а. Он дружинник.

А р и н а  Р о д и о н о в н а. С кулаками?

В е р о ч к а. На хулиганов.

А р и н а  Р о д и о н о в н а. Вот придет, я его допрошу… с кулаками. Вроде время уже, а его нет. Придет?

В е р о ч к а. Я приказала. На смотрины. Бабуся требует. Но еще не время.

А р и н а  Р о д и о н о в н а. Ну и глупенькая… Конечно же, придет.

В е р о ч к а. Он звонил с вокзала. Просил, чтоб я пришла провожать. В Сибирь. На комсомольскую стройку.

А р и н а  Р о д и о н о в н а. Он не придет? Он уезжает? Верочка!

В е р о ч к а. Он придет. Он пошутил так. Я задумала. Если не придет или опоздает, то…

Без звонка входит соседка  Г а н н а  И с а а к о в н а.

Г а н н а  И с а а к о в н а. Вы слыхали? Вы ничего не слышите. А там убивают человека.

А р и н а  Р о д и о н о в н а. Кто? Кого?

Г а н н а  И с а а к о в н а. Маня своего мужика.

А р и н а  Р о д и о н о в н а. Может, наоборот? Он ее?

Г а н н а  И с а а к о в н а. Нет, не наоборот. Она его. И уже совсем прибила.

В е р о ч к а. Ну, у них это часто бывает.

Г а н н а  И с а а к о в н а. Я думала, что он готов! А она послушала, послушала, слышит — еще дышит. Так она ему еще злее. Да знаете — веником, веником. Не мягкой, а обратной стороной и по рукам, по рукам! И по голове.

В е р о ч к а. Что ж вы — не оборонили?

Г а н н а  И с а а к о в н а. Да нет, я уже вмешалась в их внутренние дела. Что ж ты, говорю, инвалидом его делаешь? Он же еще пригодится. С ним же еще жить можно. Спасла. Вот видите, что у нас делается? Это культура? Это двадцатый век? Это же — джунгли! Это же безнадзорный зоопарк, зверинец. Ну что он такое сделал? Она его так иссинила. Он же фиолетовый стал… Пойду расскажу моему Ефиму. Он всему этому не верит. Говорит — сплетни. А это разве сплетни?.. Верочка, ты потом придешь и подтвердишь ему, что это-таки правда. Вы слышите? Слышите? Это стон. Это Манин муж стонет. Слышите? Жалобный какой стон. А? Ну, что это за режим? Какое она имеет право, чтобы человек так стонал? Нет, его надо успокоить, пожалеть. Теперь ведь даже всякие общества создают по защите животных. А он ведь еще не животное!

В е р о ч к а. Но скотина порядочная. Прости, бабушка.

Г а н н а  И с а а к о в н а. Но он ведь стонет!

В е р о ч к а. Потому, что жить не хочет. Его дело.

Г а н н а  И с а а к о в н а. Верочка! Ты же всегда была сердобольной.

Звонок в дверь. Еще звонок.

А р и н а  Р о д и о н о в н а. Вот и пришел. Встречай доброго мо́лодца.

Г а н н а  И с а а к о в н а. Кого? Доброго мо́лодца? (Оценив смятение Верочки.) О-о! Тогда я уйду. Я не так причесана. Я же в таком виде. Просто конфуз. Извините. Пойду. Мой Ефим уже скучает без меня.

Верочка провожает  Г а н н у  И с а а к о в н у  и возвращается с  П р о к у с о в ы м. Наступает продолжительная пауза. Все ждут, кто же заговорит первым.

П р о к у с о в (чему-то улыбается). Проводил Тамару Павловну. Ах, как она говорила! Как красиво она говорила! Что значит — обеспечены тылы, прочное местоположение. Свобода! Что хочу, что думаю, то и говорю. Независима! Не то, что нашему брату. Даже если во гневе — и то — оглянись во гневе! Ах, какое это благо — независимость! Самостоятельность! Достоинство! А ведь — кто она? Обыкновенная, рядовая ткачиха! Дали волю — вот где секрет! Она вам родственница? Свояченица?

Бабушка и внучка молчат.

А кто там стонет — это сосед? Перепил? Перебрал?

А р и н а  Р о д и о н о в н а. Жена угощала. Может, и лишнее.

П р о к у с о в. Бывает. Так вот, подведем итоги. Что мы имеем и на что мы можем надеяться? Значит, так. Вы — одинокая и вам нужен…

А р и н а  Р о д и о н о в н а. Почему одинокая? Вокруг люди. И внучка со мной.

П р о к у с о в. …и вам нужен опекун. Это дело не легкое. И пройдет немало времени, пока… Квартиру вам дал…

А р и н а  Р о д и о н о в н а. Государство дало. К тридцатилетию.

П р о к у с о в. Наш райисполком. Пенсию вы получаете?

А р и н а  Р о д и о н о в н а. Тридцать два рубля.

П р о к у с о в. Правильно. За сыновей?

А р и н а  Р о д и о н о в н а. У меня колхозная пенсия.

П р о к у с о в. А где вы жили, когда, вам давали эту квартиру?

А р и н а  Р о д и о н о в н а. У дочери… у приемной. Вот, у ее матери. (Показывает на Верочку.)

П р о к у с о в. А почему у вас колхозная пенсия?

А р и н а  Р о д и о н о в н а. Работала там. Жила там… пока сын жив был. А потом — ее мать забрала меня из больницы. После того, как Васю схоронили. И его Василием звали.

П р о к у с о в (пристально присматривается к бабушке). У вас и дом свой был?

А р и н а  Р о д и о н о в н а. Какой там дом? Развалюха.

П р о к у с о в. Продали?

А р и н а  Р о д и о н о в н а. Продала. На дрова.

П р о к у с о в. На книжку положили?

А р и н а  Р о д и о н о в н а. Прожила давно. Какую я пенсию получаю?

П р о к у с о в. А почему дочери не помогают?

А р и н а  Р о д и о н о в н а. У них уже и свои семьи большие.

П р о к у с о в.