Марат ловкими пальцами выпотрошил сумку и внимательно осмотрел ее подкладку:

– Никуда не годится. Садись в машину, мы поедем покупать тебе новую сумку.

Я откуда-то знала, что хорошие вещи в Москве стоят безумных денег, и попробовала слабо возражать, но он меня не слушал.

Мы поехали не в город, а в местный универмаг, наполненный маленькими магазинчиками, в витринах которых были выставлены товары чудовищной дороговизны.

По дороге Марат включил радио и тихо сказал мне в самое ухо:

– После маминой смерти меня ничего здесь не держит, и я решил рвать когти. Но мои когти в нескольких местах вонзаются в самое мясо здешних дел, так что никто не должен даже подозревать о моих планах. Поскольку я не знаю, когда и как я доберусь до Цюриха, я принял кое-какие меры, чтобы обеспечить тебя, если что-то будет не так. Для этого тебе нужна новая сумка – в первую очередь на случай, если Феликс заинтересуется ее содержимым. Я специально купил тебе билет на рейс в Женеву, который уходит на два часа позже, чем его рейс на Берлин. Мы спрячем новую сумку в машине, и ты поедешь в аэропорт со старой, а на новую мы заменим ее, когда он улетит.

Тут мы подъехали к универмагу, и я так и не узнала, для чего он затеял все эти сложности. Мы быстро нашли магазин сумок, каждая из которых стоила целое состояние. Поскольку все они были очень хороши, я поняла, что Марат ищет в них не красоту, а что-то другое, и не стала вмешиваться. Наконец он выбрал одну из серебристой, кажется, крокодиловой кожи, заплатил за нее астрономическую сумму и повел меня в кафе на крыше. Там мы сели за столик и заказали по чашке кофе – я закрыла глаза, чтобы не смотреть на цену.

Марат осторожно вынул сумку из фирменного пакета и открыл:

– Смотри!

Я заглянула внутрь и не увидела там ничего особенного, кроме необычайной красоты отделки.

– Смотри лучше! – велел он и дал сумку мне в руки.

Я пощупала стенки и посчитала количество отделений – их было четыре, но опять не увидела ничего особенного. Марат взял у меня сумку и сунул палец в одно из боковых отделений: что-то щелкнуло, и под его пальцами открылось второе дно, похожее на маленькую пещерку.

– А это я приготовил для тебя! – он вынул из кармана три ключа на кольце и кредитную карточку на мое имя: – Это ключи от дома в Кюснахте.

Все это он аккуратно вложил в пещерку и закрыл ее. Стенки сумки сдвинулись, будто там ничего не было.

Он протянул мне маленький листок:

– Тут адрес в Кюснахте и секретный код карточки, запомни их и впиши в записную книжку как номера телефона, добавив необходимое количество цифр.

Он проследил, как я вписала номер и адрес в записную книжку под именем «Алиса», а потом вынул из кармана мобильный телефон:

– Это твой новый телефон с цюрихской карточкой. Запомни его номер и тоже запиши в книжку.

Когда я вписала номер под именем «зубной», он спрятал его в новую сумку, положил деньги за кофе на стол и поднялся с места:

– А теперь скорей домой, пока Феликс нас не засек.

Секунду подумав, он подошел к стойке кафе и купил какой-то замысловатый торт:

– Если Феликс уже вернулся, мы скажем, что ездили за тортом для прощального ужина.

Меня потрясло то, как он все заранее обдумал, но особенно поразил мобильный телефон с цюрихской карточкой – значит, он задумал это еще в Цюрихе.

По дороге домой он продолжил свои инструкции:

– В первый же день по приезде в Цюрих пойди в ближайший банк, возьми там ящик и спрячь в ящик все: ключи, карточку и телефон. Можешь для верности оставить в ящике записку с адресом, секретным кодом карточки и номером телефона.

Мы подъехали к воротам нашего дома и столкнулись носом к носу с Феликсом, который тоже в этот момент подъехал к дому с другой стороны.

– Спрячь сумку под сиденье, – прошипел Марат, вынимая из багажника коробку с тортом. Прежде чем Феликс успел открыть рот с вопросом, куда мы ездили, Марат тряхнул перед ним тортом, объявив:

– Ты как раз вовремя. Мы решили устроить прощальный ужин.

По лицу Феликса я поняла, что он не убежден этим объяснением, и пошла в атаку:

– А где ты мотался весь день? Или это секрет?

У него, как и у нас, ответ был готов:

– Я изучал московские рынки, чтобы купить маме все, что она просила. – И он тряхнул перед нами двумя большими сумками, полными всякой дребедени вроде матрешек и плюшевых мишек. – Разве ты забыла, что мама открыла в Берлине небольшое туристическое агентство для желающих посетить Москву?

Я действительно вспомнила о мамином бизнесе, но все равно осталась при убеждении, что Феликс врет. Чем, интересно, он был занят весь день в Москве?

На следующий день мы с Феликсом сводили Сабинку на прощание в бассейн и себе тоже не отказали в удовольствии поплавать.

Когда мы, мокрые и примиренные водной процедурой, уселись на бортик бассейна, Феликс неожиданно перестал дуться и поцеловал меня с забытой нежностью:

– Скорей бы уже приехать домой и опять зажить нормальной жизнью.

– Ну да, ты опять начнешь увеселительные прогулки со своими влюбленными пациентками. А меня что ждет?

– Я давно хотел спросить, почему ты называешь моих студенток пациентками?

– А ты не догадался? Потому что в таких случаях я чувствую себя Сабиной, следящей из окна за доктором Юнгом.

Феликс захохотал:

– Остроумное предположение! Если не считать, что оно попахивает не твоим юмором, а юмором Марата.

– Ты просто помешался на Марате. Уж не решил ли ты сменить ориентацию?

– Это было бы естественно – за прошедшие пять лет у нас с тобой выработались общие вкусы.

На этих словах мы могли бы опять поссориться, но тут, к счастью, появился объект наших раздоров, сбросил халат и тоже нырнул в бассейн. Я заметила, что Феликс с явной завистью следит за его идеально тренированным телом. И не упустил случая нанести мне удар под ложечку:

– Красивый зверь. Глядя на него, я иногда понимаю, что ты нашла в нем, но не могу понять, что он нашел в тебе.

Но и я не сплоховала:

– То же самое, что и ты!

На это ему нечего было ответить, и он замолчал.

Марат быстро проплыл тысячу метров, а потом спросил Сабинку, не хочет ли она