Шрифт:
Закладка:
В полуквартале от телефонной будки Бернем схватил меня за руку; его лицо было бледным и застывшим.
— Что такое? — спросил я.
— Слушайте, — сказал он мне надтреснутым голосом. — Слушайте.
Сначала я подумал, что надвигается гроза, потому что именно так это и звучало — низкий, непрерывный, нарастающий грохот. Но по мере того, как он нарастал, я слышал, что он становится гудящим, все более громким, пока здания вокруг меня, казалось, не задрожали, и мне пришлось закрыть уши.
Да, они приближались.
Крылатые мертвецы.
Слуги Харнабиса.
Они поднимались над крышами массивным чёрным роем, который заслонял звезды над головой. Бернем закричал и попытался убежать, но они набросились на него, как саранча на поле. Люди выходили из дверей на шум, и быстро забегали обратно. Я просто стоял, замерев, испуганный и потрясённый. Рой обрушился вниз жужжащим черным ветром, бурлящим вихрем крыльев и маленьких черепообразных мордочек. Они ударились в меня и сбили с ног. Я чувствовал, как они покрывают меня, как одеяло, покусывая, жужжа и гудя, наполняя мою голову ужасным шумом, и я подумал, что сойду с ума.
А Бернем… Господь милосердный. Они покрывали его кипящей, жужжащей, извивающейся массой, проникая в него, заражая его. Я видел, как он пару раз вскакивал на ноги, словно изорванное, визжащее пугало. Крылатые мертвецы рвали его, как жужжащие пилы, раздирая, прокалывая, пили, чавкали и сосали. Затем он снова упал на асфальт, и десятки насекомых вылетели из его рта гудящим черным облаком. Они выходили из его глаз и выталкивались из ноздрей, выползали из дыр, которые сами и просверлили в нем. Словно дятлы, сверлившие древесину в поисках сочной личинки.
А потом… Потом они рассеялись. Большинство улетело обратно в небо, а те, что остались, просто высохли и превратились в пепел, который покрыл улицы.
Бернем лежал в трёх метрах от меня.
Он застыл, как старое, разрушенное термитами дерево — сухое, мёртвое и крошащееся. Мне ничего не оставалось делать, кроме как вызвать патрульных. Затем дело перешло к окружному прокурору, и поднялась невообразимая шумиха. Но я понимал, что теперь всё, наконец, закончилось. Это дело началось в проклятой гробнице в Египте и завершилось здесь, на улицах Аркема. Я ничего не мог ни сказать, ни сделать. Я никому не рассказывал ни о Бернеме, ни о том, что он мне поведал. Он оказался просто ещё одним любопытным мумифицированным трупом, который заставлял людей коронера чесать в затылках.
После этого я взял отпуск на две недели и поехал на юг, где тепло и солнечно, где можно напиться и забыться. Когда я вернулся, никто особенно не распространялся о произошедшем. Окружной прокурор упрятал дело в глубокий подвал, и только Господь помог бы тому, кто решился бы откопать этот случай.
Но никто и не собирался.
Всё это случилось давным-давно, но и по сей день я не выношу насекомых. Мухи сводят меня с ума. От кузнечиков у меня мурашки по коже бегают. А летом, когда начинают летать муравьи, меня едва можно вытащить из дома. Раньше я думал, что прошлое интересно вспоминать, но сейчас понял, что прошедшие годы — это то, что ты изо всех сил пытаешься забыть. Есть двери, которые не стоит открывать, и шкафы, в которые не нужно заглядывать. Ибо есть вещи, которые не могут убить даже сорок прошедших веков.
(этот документ был найден среди бумаг Томаса Кьюсака после его смерти в 1982 году).
Перевод: Карина Романенко
И имя тебе — ведьма
Tim Curran, "The Naming of Witches", 2006
Они отправились в Аркем. В этот очаг заразы. В бурлящий котёл перешёптывающихся теней и запретных знаний. Это один из самых священных трудов, посланных нам Отцом нашим — наречение ведьмы. Связывание и очищение ещё одной богомерзкой языческой колдуньи. Накладывающей заклинания, призывающей демонов, сбивающей с пути истинных верующих и создающей кукол для чародейства. Ослепляющей глаза и пожирающей души. Морщинистой карги, проповедующей Старую религию и превращающей непорочность в гниль. Нет, Мэтью Старк и его напарник пока не знали имя обвиняемой, но они точно знали, что она — как и все ведьмы — была расползающейся опухолью в мире господнем.
Опухолью, которую сегодня они, несомненно, вырежут.
Они остановились на вершине холма с видом на город; их лошади нервно заржали при виде того, что им открылось сверху.
— Чувствуешь это место, Мэтью? — произнёс Томас Лич, натягивая повод, чтобы успокоить своего коня. — Чувствуешь, как оно проникает в тебя, как чума?
Мэтью Старк сидел на коне, прищурив серые, жестокие глаза и поправляя островерхую шляпу с пряжкой. У него были длинные тусклые волосы, ястребиный нос и бескровное суровое лицо. Вокруг привычно скривленного рта уже прорисовались морщинки, и сейчас он тоже морщился, испытывая отвращение к увиденному. Он перебросил струящийся чёрный плащ через плечо.
— Чувствую ли я? О да, чувствую, мистер Лич. Словно червь пожирает мои внутренности. Более того, я слышу этот запах: запах порчи и богохульства. Они прижились здесь, а теперь начали гноиться.
— Если бы у Короны была хоть капля здравого смысла, они бы приказали сжечь дотла этот рассадник чумы и дьявольщины. И я, мистер Лич, был бы только счастлив бросить первый факел в этот костёр.
— И я был бы на твоей стороне, как и всегда, — произнёс Лич, аристократично склонив голову.
Старк сжал рукоять своего меча; ему нравилось чувствовать ладонью его холод.
— Посмотрите вниз, мистер Лич, разве вы не ощущаете гнилость этого ведьмовского места? Нет, Аркем — не город, не деревня. Это гниющая кроличья нора, крысиная дыра.
И действительно, так Аркем и выглядел.
Кучей разваливающихся, прогнивших домиков, почти касающихся друг друга крышами, разбросанных хаотично по городку и перемежающихся узкими улочками и тропинками. Над линией горизонта возвышались искривлённые флюгеры, покосившиеся шпили крыш и раскрошившиеся дымовые трубы. Всё казалось неправильным, деформированным, геометрически нарушенным… Словно Аркем был построен в насмешку истинным верующим — разросшийся на некой общей могиле бледный грибок, тянущий свой мицелий в разные стороны. Невозможно было отделаться от мысли, что некогда эти дома стояли ровно и симметрично, но потом сгрудились вместе от невыразимого ужаса.
Лич считал, что это очень напоминает тесные средневековые трущобы в Центральной Европе.
— Едем, мистер Лич, — произнёс Старк. — Отправимся в это змеиное логово и разберёмся со всеми делами.
Перед ними открылся город, и они вошли внутрь него,
