которого она переправляла к Тароузу. Несколько мгновений оба молча стояли на палубе ее корабля; два исключительных, выдающихся человека мерили друг друга взглядами, один необычайно высокий, другой коренастый и мускулистый, оба уже не молодые.

– Рад встрече, Бан Раска! – сказал Фолько. И тот, как всегда, очевидно, покачал головой:

– Просто Скандир. Я теперь ничем не правлю.

– При других обстоятельствах я бы сказал, что мир джадитов все еще считает вас законным правителем большей части Тракезии, борющимся против вторжения, но у меня нет желания спорить по этому поводу. Я рад буду называть вас так, как вам нравится, и еще больше рад тому, что вы с нами. – Он повернулся к Лении и быстро спросил: – Вы можете взять на борт еще полторы сотни человек?

Она заморгала:

– Это нелегко.

– В нашем походе все нелегко. Мои наемники будут мешать во время морского боя. Это было очевидно изначально, и сейчас я еще отчетливее это понимаю. Некоторые останутся на галерах, и мы постараемся использовать их наилучшим образом, но я планирую быть с той частью, которая сойдет на берег. Я поговорил с человеком, которого оставлю командовать моей галерой.

– У него будет меньше на сто пятьдесят человек? – спросил Скандир.

– Мы планируем и другие перемещения с корабля на корабль. Для равновесия. Вы сможете это сделать?

– Нет, – ответил Эли. – Простите меня. (В данный момент это действительно его корабль, подумала Ления.) Слишком много людей. Мы сможем принять сотню. Иначе, если поднимется сильный ветер или начнется шторм во время перехода, нам грозит реальная опасность. – Все смотрели на него. Не в обычае Эли было так разговаривать, особенно с этим человеком, но он был среди них единственным настоящим моряком.

– И что сделает отряд меньше двух сотен на берегу? – Скандир задал вопрос как солдат.

– У меня на этот счет есть кое-какие идеи, – ответил Фолько. – Хотите их выслушать? В том случае, если синьора Серрана и ее капитан решат, что смогут взять сотню моих людей. Я не приказываю это делать.

– Конечно, приказываете, – сказала Ления. – Мы можем ответить вам «нет», мой господин?

Фолько улыбнулся:

– Ваш капитан уже это сделал.

– Он предложил поправку. Людей и раньше грузили на корабли в большом количестве. Если он говорит, что мы можем взять сотню, значит, можем. Нам нужно будет переправить с других кораблей еду и воду.

– Мы сможем это сделать перед тем, как уйдем на восток.

– Уйдем на восток? – переспросила она.

Фолько кивнул:

– Я вам говорил. У меня есть идеи насчет того, что может произойти, когда мы пересечем море.

Он снова улыбнулся, вспомнит она позднее.

В этом случае, что примечательно, события развивались по большей части именно так, как Фолько прогнозировал во время разговора в каюте с ней и Скандиром. Он десятки лет командовал войсками, планировал кампании, осады. Эта кампания была другой, но некоторые вещи не меняются. И в том числе та роль, которую можно заставить сыграть страх.

С ним было шесть ашаритов из Серессы, переводчики и курьеры. В его распоряжении была зима, чтобы все это обдумать.

Они снова поднялись на палубу, когда Эли прислал вниз человека, чтобы сообщить Фолько о прибытии флота из Фериереса. Ления подумала, что это вдохновляющее зрелище – его приближение с запада в ясный весенний день.

Погода стояла хорошая. Дар Джада, говорили священники перед молитвами. Один из них прибыл вместе с сотней бойцов Фолько. Других людей тоже переправляли между кораблями. На «Серебряный свет» доставили воду и продукты. На каракке сделалось тесно, но это было терпимо, пока дул сравнительно слабый ветер.

Они пересекали. Открытое море. Направляясь к Тароузу.

Халиф Абенивина Низим ибн Зукар, бывший визирь, который совсем недавно стал правителем, жил во дворце и пользовался, как все говорили, широкой поддержкой в своем городе, впоследствии будет считать эту весну временем, когда он очень многому научился.

Среди прочих вещей он узнал кое-что о войне. Он не видел себя воином и не имел намерения им становиться, но город необходимо оборонять и можно научиться этому на опыте нападения на другой город. Нападения, в котором ты сыграл свою роль. К несчастью для него, он прожил недостаточно долго для того, чтобы эти уроки имели большое значение для его жизни или для Абенивина, но тем не менее они были реальными.

На его решение принять приглашение военачальника джадитов, д’Aкорси, больше всего повлияло письмо, которое он получил от другого лица, когда закончилась зима, – письмо из Ашариаса.

По великой милости Ашара и священных звезд, оказалось, что он, ибн Зукар, пользуется благосклонностью Гурчу Завоевателя. Он получил одобрение великого человека за то, что взял на себя роль здешнего халифа; письмо сопровождали дары.

Дары!

В том же письме, которое подтверждало поддержку Гурчу, была одна фраза, имеющая большое значение. «Мы недовольны нашим слугой Зариком ибн Тихоном в Тароузе и не согласились оказать ему помощь, о которой он просил».

Разве это не ясное предложение принять участие в свержении ибн Тихона (уцелевшего брата)? Несомненно, только так это и следует понимать! Можно утверждать, говорил Низим своей очаровательной наложнице, что это письмо содержит прямое указание, а не просто информацию.

Он долго все обдумывал. Осторожность определяла его жизнь до того дня, когда был убит прежний халиф, и ибн Зукар начал действовать смелее, чем раньше считал возможным для себя. Наградой смелому человеку может стать смерть – или слава и власть и черноволосая, черноглазая наложница, поразительно искусная в темноте их уединения.

Когда пришло второе письмо от военачальника из Акорси, он был готов. Я, сказал себе ибн Зукар, выполняю желания Гурчу, а не наемника из Батиары.

Сначала он убедился, как и следовало предусмотрительному человеку, что джанни, солдаты из Ашариаса, размещенные здесь, тоже получили сообщение от великого халифа и поняли его пожелания схожим образом.

По-видимому, так и было. Зарик ибн Тихон лишился благосклонности Ашариаса. При таком положении дел он не сможет уцелеть. Джанни здесь было немного – они являлись лишь символом внимания Гурчу, свидетельством того, что великий халиф следит за событиями в Маджрити, – но они имели значение.

И еще, ему необходимо было точно объяснить военачальникам, как нужно обставить поход к Тароузу. Это не следует держать в тайне, сказал он. Здесь наверняка есть шпионы из Тароуза. Не нужно чинить им препятствий, когда они поспешат покинуть город, чтобы доставить донесение. Именно в доставке этого донесения, объяснил он, весь смысл.

Его командиры выразили некоторое разочарование, но оно рассеялось, когда он объяснил, что, как он считает, может сейчас произойти. По этому поводу они выразили удовольствие.