В течение всего VII века почитание Богородицы быстро и неуклонно росло. Иконоборчество было попыткой не только уничтожить церковное искусство, но и приостановить распространение культа Богородицы и святых. Эта попытка потерпела сокрушительное поражение. Остановить почитание Богородицы в монашеской и народной среде не могли даже иконоборческие императоры.

Круг Богородичных праздников, включающий Рождество Богородицы, Благовещение и Успение, в рассматриваемую эпоху расширяется за счет добавления к нему праздника в честь Введения во Храм Пресвятой Богородицы. В месяцесловах он упоминается с VIII века[1019]. О его существовании в Константинополе в VIII веке свидетельствуют гомилии Патриарха Германа, которые будут рассмотрены в настоящей главе.

Введение во храм. Фреска. XIII в. Карея, Афон

Чтение на Введение во храм включено в Синайское Евангелие начала VIII века, подаренное монастырю святой Екатерины на Синае императором Феодосием III (715–717). Оно содержит чтения на следующие праздники: 1 сентября — начало индикта и память Симеона Столпника; 8 сентября — Рождество Богородицы; 14 сентября — Воздвижение Креста; 21 ноября — Введение Богородицы во храм; 24 декабря — навечерие Рождества Христова; 25 декабря — Рождество; 1 января — Обрезание Господне и память Василия Великого; 5 января — освящение воды; 6 января — Богоявление; 2 февраля — Сретение; 7 февраля — память преподобного Петра (вероятно, Галатийского); 9 марта — 40 мучеников Севастийских; 25 марта — Благовещение; 23 апреля — великомученика Георгия; 8 мая — память Иоанна Богослова; 10 — обновление монастыря Богородицы[1020]; 29 июня — апостолов Петра и Павла; 6 августа — Преображение; 15 августа — Успение; 29 августа — Усекновение главы Иоанна Предтечи[1021].

В VII–IX веках продолжился «обмен праздниками» между Востоком и Западом. В Риме при папе Сергии I, сирийце по происхождению, то есть около 700 года, были заимствованы четыре восточных Богородичных праздника — Рождество Богородицы, Сретение, Благовещение и Успение[1022]. Западный календарь VIII века (из бревиария Ватиканской библиотеки) включал 84 памяти святых и следующие праздники: Рождество Христово, Обрезание Господне, Благовещение, Пасху, Вознесение, Пятидесятницу, Воздвижение, Рождество Богородицы, Успение[1023].

В первой половине VIII века Иоанн Эвбейский перечисляет десять церковных праздников: Зачатие Богородицы, Рождество Богородицы, Благовещение, Рождество Христово, Сретение, Богоявление, Преображение, Пасху, Вознесение, Пятидесятницу[1024]. «Сверх полноты десяти праздников, — отмечает он, — мы празднуем также и всечестное Успение [Богородицы]»[1025].

Следует также сказать о том, что в VII–IX веках появляется огромное количество проповедей и произведений литургической поэзии, посвященных Богородице или так или иначе затрагивающих богородичную тематику, причем количество их увеличивается с каждым веком в геометрической прогрессии. В настоящей главе мы остановим внимание на наиболее значимых авторах. Наш обзор будет по необходимости выборочным ввиду того, что рассмотреть весь имеющийся массив материалов в рамках одной книги не представляется возможным.

Богословская и гомилетическая литература

Максим Исповедник

В подлинных творениях преподобного Максима Исповедника (580–662) Богородица упоминается исключительно в христологическом контексте.

В частности, в «Толковании на Молитву Господню» Максим рассуждает о том, каким образом Бог Слово сделал Свою человеческую природу чистой от греха. Это произошло, говорит он, «посредством того, что не попустил, чтобы Воплощению Его ради нас предшествовало плотское наслаждение. Ибо зачатие Его невероятным образом было бессеменным, а рождение Его сверхъестественным образом было нетленным». Рождением от Девы Христос укрепил в Своей Матери узы девства, «превзойдя естество»[1026].

Преподобный Максим Исповедник. Мозаика. 1042–1056 гг. Монастырь Неа Мони, Греция

Для христологии Максима было характерно использование так называемой tantum-quantum формулы («настолько, насколько», «в такой мере, в какой»). Эта формула используется при изложении им учения об обожении:

Слова же «дабы я настолько стал богом, насколько Он — человеком» говорить, конечно, не мне, запятнанному грехом и совершенно лишенному влечения к поистине сущей жизни, — а вам, ибо по причине совершенного убывания природных [свойств] вы познаваемы по одной лишь благодати и силою по [благодати] вам предстоит быть явленными настолько, насколько Бог по природе, воплотившись, причастился нашей немощи; потому что [мерой] Его истощания (κενώσει), как Он Сам ведает, отмеряется обожение спасаемых благодатью, которые станут всецело боговидными и вмещающими всецелого Бога и только [Его]. Ибо это и есть совершенство, к которому стремятся уверовавшие, что это обетование поистине исполнится[1027].

Подобные же формулировки Максим использует и когда говорит о Божией Матери:

Рождается Христос Бог, ставший Человеком через присоединение плоти, обладающей разумной душой; Он, Который привел в бытие сущие [вещи] из небытия и Которого сверхъестественным образом рождает Дева, не расторгнув ни одного свидетельства [Своего] девства. Ибо как Он Сам стал Человеком, не изменяя естества и силы, так Он соделывает рождающей Матерь [Свою] и сохраняет Ее Девой, вследствие чего и одно чудо объясняется другим, и каждое из [этих] чудес скрывается в другом. Поскольку Бог Сам по Себе и по Своей сущности вечно есть Таинство, то Он настолько выходит из Своей природной сокрытости, насколько Она посредством проявления делается все более сокрытой. И опять же, Он настолько созидает рождающую Матерь Девой, насколько [Ее] ношение Плода во чреве становится нерасторжимыми узами девства[1028].

Говоря о рождении Бога Слова от Девы, Максим Исповедник развивает учение о взаимообщении свойств двух природ в Иисусе Христе:

Ведь Бог по природе, став по природе поистине Человеком, есть всецело истинно Бог и всецело истинно Человек, без ущерба обладая всеми [свойствами], посредством которых природно постигается каждое из этих двух, кроме одного только греха, который ум изобрел, движимый вопреки природе; ибо Он не был бы поистине ни одно из этих двух, если бы считался [нами] ущербным в отношении обоих. Если же Он есть всецело и то, и другое, ибо без ущерба обладает всеми [свойствами], посредством которых природно созерцается каждое из этих двух, то будем понимать [слова] «[лучшее] одержало верх» так, как было показано; веруя, что поистине Творец всего был зачат в девственном чреве, как Он пожелал — Божество же Его осталось неизменным — и воспринятую природу соделал Своей собственной, невыразимо став ее ипостасью от самого зачатия. По ней — я имею в виду природу — родившись от Матери, Сам предвечно Рожденный от Отца был Человеком, не имея ущерба по природе, равно как и Богом. А если тот же Самый не имел ущерба в отношении каждого из двух, — ибо Он совершенен в отношении