Саму же принцессу больше интересовала технология превращения — ведь вся её магия, которой она владела, была в основном иллюзией — она не могла сделать демонессу безопасной для Тардеша. Таким же призраком, или, хотя бы, суккубой... Ей помешали два обстоятельства — во-первых, нужного пособия просто не было за пределами царства Майи Данавы или райских планет, а во-вторых — за ней пришел отец, как за маленькой, и прогнал во дворец.

По дороге фрейлины излишне громко судачили, зачем это их госпоже понадобились «такие» книги, а Кадомацу сама, с печалью глядя в окно на небе, где ещё не взошла луна, всё ближе и ближе притягивающая столь нежелательную свадьбу и отъезд Тардеша, чуть не заснула под их воркотню и мерный шаг случайно сопровождавших их солдат...

Ей и самой приснилось, этой ночью, что она тоже шагает в их рядах, как обыкновенный пехотинец или всадник, и её командир — Тардеш...

Принцесса проснулась посреди ночи, забыв, где находится. Маленькие, заботливые руки служанок и широкие рукава фрейлин сразу же засуетились вокруг.— Светильник, Ваше Высочество?— Опахало, Ваше высочество?— Подушку, Ваше Высочество?— Вам жарко, Ваше Высочество?— Вам холодно, Ваше Высочество?Голоса звучали как в отдалении, от рук она отмахивалась, не в силах вырваться из не отпустившей реальности сна.— Может ей холодной воды? — спросила кто-то из фрейлин: — Помогает.— А может, горячего чая?— А может, трахаться? — как можно более вульгарным тоном подняла голос Весёлый Брод: — Тоже, говорят, помогает.Третья Принцесса, не глядя, взяла подушку и метнула её в молочную сестру. Та залилась смехом.— Вот! Помогло. Что случилось-то?!Мацуко опустилась в постель.— Ничего. Просто кошмар.— Это всё от воздержания. Мужика тебе надо — тогда все кошмары отпустят. Мигом!Мигом вторая подушка полетела в старшую фрейлину.— Так, галчата, прекратили чирикать, ложимся, гасим огонь. Всё в порядке.— Всё в порядке, — подтвердила принцесса, натягивая на себя одеяло.В накрывшей всех темноте заговорщеский шепот прозвучал особенно громко:— Да, кстати, у меня сейчас свидание с мальчишками из Правого Полка. Ты с нами?!Маленькие, шустрые и ласковые руки предупредительно подали третью подушку...

Но, несмотря на старания подруг, утерянный сон так и не вернулся, и она не запомнила то, что пришло к ней в оставшуюся часть ночи.

Разбудила её перебранка откуда-то взявшегося жениха с суккубами. Товарищ не ожидал, конечно, что в словарном запасе соблазнительницы может быть столько матерщины, и уже искал пути для ретирады, но тут, на подмогу к Афсане пришла сама Ануш, и началась такая мать-перемать, что аж стены резонировали.

Недовольная, Кадомацу высунула голову:

— Смирно! Что это за курятник такой?

— Как ваш жених я пришел полюбоваться «утренним ликом» невесты, но мне вульгарно помешали... Заодно и извиниться за своё позавчерашнее поведение...

— Большое спасибо! — с едким сарказмом поблагодарила она его: — Вовремя же... то есть, чтобы в вас проснулась совесть, нужно сломать вам пальцы или плечо и подождать три дня? Быстрее вы не умеете?!

— Я был занят по поручению вашего отца и неотложным делам моей провинции — Вашего приданного. Сейчас я свободен и отложил все дела ради исполнения капризов моей невесты!

— Спасибо, но я уже не ребенок чтобы капризничать. Побалуйте лучше своего сына. Господин Наместник, может, чтобы не повторять печальный опыт наших встреч, может вам следует прекратить все эти визиты до свадьбы? Вы же сами не хотели видеть меня несколько дней назад, настолько, что даже забыли извиниться за то, что ваши дружки сделали с моей подругой?!

— Вас не хотела видеть моя мать. И о преступлении, совершенном моей свитой я узнал только после того, как у меня перестали лететь искры из глаз после проявления вашего справедливого гнева. Я, вернее мой наставник, господин Мацукава, выявили всех опозоривших меня слуг, и примерно наказали. Это бесчестие и для меня, и я обязан был позаботиться.

— Вот и заботьтесь дальше. Здесь Девятивратный Дворец, а у вас самая незавидная репутация. Сделайте хоть одно хорошее дело, чтобы её исправить, а мне дайте хотя бы несколько дней, чтобы проситься со свободой. У нас будет вся жизнь, чтобы наверстать упущенное, не жадничайте, господин Наместник.

— Я бы рад последовать вашему совету, но, увы — я обязан продолжать ухаживания иначе мне грозит обвинение в покушении на Императора. Как видите — я невольник в том, что вам неприятно.

Мацуко фыркнула, не зная уже как его прогнать, и краем глаза увидела Афсане, за спиной показывая на календарь. Поняла, и, отбросив приличия, перешла на самый грубый тон, который умела:

— Иди отсюда, если не понимаешь вежливо. Сегодня последний день, завтра у меня Дни удаления и я буду осквернена. Пока не началось, я должна помолиться во всех храмах города, о скорейшем очищении от скверны, так что мне будет не до тебя. Можешь кстати, передать это за меня родителям — мне меньше ходьбы будет, — и, когда он последовал её совету, закрыла дверь, взглянула на среднюю из суккуб:

— Спасибо, Афсане. Я сама не додумалась.

— Мы сами хотели сказать, что у тебя Дни Удаления, но начали ругаться, и забылись...

— Забылись, да... Ну, вы и даёте, раздолбайки! Аж стены трещали!

— А, — отмахнулись все суккубы хором: — Надоели. Сидишь, работу делаешь, а приходят некоторые, и начинают права качать...

— С тобой покачаешь, как же...

Ануш заулыбалась:

— Работа такая...

Принцесса усмехнулась, и, засунув голову обратно в свою комнату, впервые принялась абсолютно самостоятельно приводить в порядок свой «утренний лик»... Вышло даже неплохо.

Первым храмом, конечно же, был храм Каннон. О, наверное, и рассердилась богиня, когда узнала, что вовсе не для молитвы пришла к ней Младшая Сестра Благонравной Принцессы-Жрицы, а ради превосходной обзорной площадки! Там, оттуда глядя на многосотмиллионное войско, раскинувшееся в долине у городских стен (часть палаток забиралась даже на склоны ближайших гор!),