Шрифт:
Закладка:
— Тебя наняли, чтобы убить меня? — проворчал Крошка.
— Нет, и именно поэтому ты все еще жив. Но видишь ли, за многие годы у меня развилось нечто вроде неприязни к некромантам. Нет, это слишком мягко сказано. Я их презираю. По сути, ненавижу.
— Тем хуже, — заявил Крошка Певун. — У тебя только одна стрела и никаких шансов перезарядить арбалет, прежде чем кто-то из нас до тебя доберется. Хочешь умереть, Стек?
— Сомневаюсь, что силы будут столь неравными, как тебе кажется, — ответил Маринд. — Честно будет так утверждать, Смертный Меч?
— Да, — прорычал Тульгорд Виз.
— А ты что скажешь, рыцарь Здравия?
Арпо наконец сумел достать топор.
— Мерзость!
— Здо`рово! — проговорил Борз Нервен, как ему казалось, шепотом.
Взгляд маленьких глазок Крошки обратился к нему.
— Похоже, вы, поэты, от этого просто в восторге. Вот только если бы не вы, ничего бы вообще не случилось. — Он посмотрел прямо на меня. — Твоя лживая история всех нас доведет до смерти!
— Что такое? — Я невинно посмотрел на него.
— Не знаю, какую игру ведет Блик, и меня это особо не волнует, — сказал Стек Маринд, не сводя каменного взгляда с Крошки Певуна. — Ты утверждаешь, будто охотишься на негемотов. Зачем?
— Тебе я отвечать не стану, — заявил Крошка.
— Ты убил мою поклонницу! — воскликнул Красавчик.
— Я все так же люблю тебя, милый! — Пустелла раскрыла объятия, выпятив сухие губы, и двинулась к своему кумиру.
Тот взвыл и бросился бежать.
Глазена яростно взглянула на Пустеллу.
— Смотри, что ты наделала! — прошипела она и бросилась вдогонку за Великим Творцом.
Ласка изящно выгнула спину, откинув назад волосы и выставив груди, будто пару всплывших за глотком воздуха тюленей, а затем плавным, обманчиво ленивым движением устремилась следом, призывно покачивая ягодицами.
В неведомых моряхЛюбовь моя качается в волнах.Так можно ль утонуть с улыбкой в белой пене,Нырнув на глубину? —
продекламировал я.
В ответ на мою прочувствованную цитату Борз Нервен удовлетворенно вздохнул и кивнул:
— Да, это Гормль Эсс из Иванта, он знал толк в искусстве…
— Нет, это Сандрок из Порчи, — поправил его Калап Роуд. — Гормль Эсс написал «Плач прелюбодея».
Наклонив голову, он развел руки в сторону, приняв позу оратора:
Узрите же ее красуВ сладчайшей тени,Где аромат цветовЯзык целует медом грез!Она — желанья адамант,Столь мягкий, что дрожитОт нежного касанья,В тепле прижавшись.Да, то была она!Она в ту ночь…Но как же горек эльИ как же ранит свет утраКрота подслеповатый взгляд!
— О горе! — воскликнула Пустелла, хлопая в ладоши и одаряя всех жуткой улыбкой.
— Возможно, тот трус сбежал… от нас, — вдруг сказал Арпо, глядя вдоль дороги.
— У нас есть лошади, — заметил Тульгорд Виз. — Беглецам далеко не уйти.
— В любом случае нужно продолжать путь. — Арпо ткнул закованным в кольчугу пальцем в сторону Крошки. — Глаз с тебя не спущу, чародей.
Дернув поводья, он тронулся с места.
Крошка ухмыльнулся и посмотрел на Стека Маринда:
— У рыцаря Здравия память канарейки. Успокойся, Маринд. Когда мы наконец загоним негемотов в угол, я тебе точно понадоблюсь. А пока…
— А пока, — Стек дернул головой в сторону Пустеллы, — больше ничего подобного.
— Я просто показал, на что способен, — ответил Крошка. — И вовсе не собираюсь повторять. Мошка?
— Одного раза вполне хватит.
— Блоха?
— Одного — вполне.
Путь наш возобновился, ибо время неподвластно узде и его размеренного течения не изменить ни желанием, ни усилием воли. Стучали копыта мулов, громыхал экипаж, фыркали лошади, а мы, мнящие себя исключительными созданиями в этом мире, униженно отмеряли шаги. Пусть мы и считаем себя высшими существами, ибо обладаем пустым даром разума, но какое это в конечном счете имеет значение?
В шестидесяти шагах впереди возвышался холм, знаменовавший собой колодец — груду камней, над которой развевались торчащие из щелей выцветшие тряпки, будто знамена сокрушенного войска. Но Красавчика Гума и его Свиты из двух девиц простыл и след.
Ворча себе под нос, Тульгорд Виз пустил лошадь легким галопом, спеша к источнику. Следом за ним, подобно плащу комедианта, вздымалась пыль. Прищелкнув языком, Стек Маринд отъехал в сторону и привстал на стременах, оглядывая горизонт.
Калап Роуд и Борз Нервен придвинулись ближе ко мне.
— Плохо дело, Блик, — пробормотал Калап. — Может, сегодня удастся съесть Пустеллу, если она к тому времени не протухнет.
— Нужно съесть ее прямо сейчас, — вмешался Борз. — Тогда мы все останемся живы еще на одну ночь, верно? Надо бы предложить… лучше, если это сделаешь ты, Блик. Давай…
— Воистину, — ответил я, — у меня и в мыслях нет предлагать нечто столь чудовищное. Вы готовы постоянно выслушивать ее жалобы? Пока остается хоть маленькая толика ее плоти, остается и проклятие живого мертвеца — неужели вы хотите обречь несчастную на вечные муки? К тому же, хотя я мало что знаю об искусстве некромантии, мне кажется, что подобного рода плоть сама по себе является ядом для живых. Хотите рискнуть сами стать живыми мертвецами?
Борз, побледнев, облизал губы.
— Боги милостивые!
— Что, если Красавчик сбежал? — спросил Калап. — Не может того быть. Наверняка прячется где-то неподалеку. Он и его бабы. И почему все достается таким, как он? Только представьте — среди его поклонниц неупокоенная! Да я бы убил за такое!
— Калап Роуд, — сказал я, — меня беспокоит твоя история про имассов. То, куда она ведет…
— Но у меня ничего больше нет в запасе, Блик! Это единственная, которую я помню слово в слово…
— Погоди-ка! Так она не твоя? — возмутился Борз. — Это обман!
— Вовсе нет. Никто не говорил, что сочинения должны быть свои собственные. Это ведь не Фестиваль. Людям просто хочется развлечься, так что если приходится красть чужое — пожалуйста. Боги, послушайте же меня. Я дам совет вам, своим соперникам! Блик, слушай! Именно твоя история всех нас погубит. Ты слишком близок к тому, что происходит на самом деле…
— Разве? Не думаю. К тому же моя задача несколько иная, нежели у вас двоих.
— Это всего лишь ловкий трюк! Пурси знает, что мы можем выдержать от одного до трех дней без еды. Ей лишь нужно, чтобы ты пережил меня и Нервена, а потом вы наконец сумеете вместе сбежать
