Фелиция всхлипнула и медленно выдохнула сквозь стиснутые челюсти.

– Ты… как там тебя… – Иворн покосился на солдата. – Помоги леди подняться наверх. Ну а ты… – он снова уставился на девушку. – Советую закрыть рот и подчиниться. Иначе после тебя я займусь красоткой Даной. Все ясно?

– Ради святого Кодекса, наверх… Прошу вас… – не выдержал Петрам. – Если они выломают дверь…

Безымянный солдат с грацией дикого кота снова подхватил Фелицию и, закинув ее на плечо, словно мешок с мукой, двинулся в сторону лестницы.

– Скажи, ты ведь не натворишь глупостей? – Иворн указал на лекаря острием своего меча. Правда, из-за расстояния этот жест не казался угрозой. Скорее, предупреждением.

– Быстрее! – раздраженный шепот Петрама едва не сорвался на крик. – Хватит пороть чушь. Мне эти проблемы нужны не больше, чем вам.

Удивительное дело, но появление головорезов Магнуса придало ему сил. Страх, конечно же, никуда не делся, но теперь к лекарю хотя бы вернулась способность мыслить и действовать. Дождавшись, пока Иворн скроется в недрах второго этажа, Петрам подбежал к двери и отпер замок.       В прихожую тут же протиснулись три вооруженных человека, грубо отпихнув старика в сторону.

– Чего так долго? – один из них, самый тощий и жилистый, приобнял Масти за шею, сдавив ее так сильно, что тот захрипел от боли.

– А ничего конура, – пробасил кучерявый толстяк, по-хозяйски прогуливаясь по комнате. – Может, и мне стоило бы в лекари податься?

– В лекари? – хохотнул третий, красующийся недельной щетиной и свернутым носом. – Да ты и мозоль срезать не можешь, что говорить о…

Бандиты принялись жонглировать безобидными оскорблениями, кружа по комнате, словно акулы по заводи. Тощий же, надавив на шею еще немного, произнес в самое ухо Петрама:

– Ну так что, папаша? Надеюсь, у тебя все на мази? Магнус рвет и мечет, не хотелось бы попадать под…

Петрам размахнулся и со всей силы двинул обидчику локтем под ребра. Тощий вскрикнул, больше от неожиданности, чем от боли, и на мгновение ослабил хватку. Лекарь воспользовался моментом и, выскользнув из объятий, отступил на пару шагов.

– Ты совсем охренел, дед? Ну ничего, я научу тебя хорошим манерам! – Головорез свел густые брови и потянулся к кинжалу. Остальные, будто учуяв запах крови, тут же забыли о своей никчемной перепалке и двинулись на добычу.

Петрам был трусом. Он бы не признался в этом ни одному человеку… даже себе, если бы мог обмануть собственное сознание. Однако эта ситуация его не испугала. Скорее – наоборот, разозлила еще сильнее. Все то время, пока Масти вел дела с Магнусом, к нему наведывались личности и похуже. Все, что требовалось от лекаря – лишь напомнить им, на кого все они работают.

– Да вы, сопляки, совсем страх потеряли?! – взревел Петрам, уперев руки в бедра. – Еще раз тронешь меня, и я обещаю, Магнус самолично выпустит тебе кишки. Вы, дебилы, хоть понимаете, к кому заявились?

– А он борзый… – отметил толстяк, задумчиво почесав подбородок.

– И не говори, – усмехнулся «свернутый нос». – Видать, яйца в его штанах не до конца сморщились.

Тирада Петрама возымела хоть и небольшой, но успех. Головорезы остановились, однако все еще не спешили убирать руки от оружия.

– Я борзый? – продолжил напирать Масти. – Конечно, я борзый! Кучка недоумков врывается ко мне в дом, угрожает оружием и сыпет оскорблениями. Как еще мне себя вести? Когда Магнус придет ко мне за своим лекарством от мигрени, обязательно скажу ему, чтоб в следующий раз прислал кого-то поумнее. Судья всемогущий… – Петрам устало покачал головой, глядя на то, как гости недоуменно переглядываются. – О чем вы вообще думали? Неужели босс, по-вашему, доверил бы это дело тому, кого безнаказанно можно бить и запугивать?

– Так мы…

– Закрой рот! – рявкнул Петрам. – А теперь слушайте сюда. Сейчас вы втроем усядетесь на эту кушетку, – лекарь указал на потертый диванчик напротив входа, – и будете сидеть здесь столько, сколько потребуется. И если из-за вас я что-то испорчу, будете отвечать лично перед боссом.

4.

Едва Петрам захлопнул за собой дверь в кабинет, как от его внешнего спокойствия не осталось ни следа. Он стрелой влетел в лабораторию, перевернув по пути свое кресло, и снял раскаленный поднос с огня. Пальцы мгновенно вспыхнули жгучей болью. Через минуту-другую кожа на них покраснеет и покроется волдырями, хотя такие мелочи волновали Масти в последнюю очередь. Склонившись над раскаленным противнем, он сделал глубокий вдох, тут же учуяв легкий, приятный запах пережженной карамели. Петрам выругался и, сжав кулаки, со всей силы саданул ими по столу, отчего пальцы отозвались новым импульсом боли.

Как он и ожидал, кристаллики пыли слиплись и покрылись едва заметным белым налетом. Употреблять такое было опасно. Из-за чрезмерного нагрева при сушке «звездный шепот» выделял столь сильный токсин, от которого люди, в лучшем случае, могли повредиться рассудком. Петрам сбрызнул порошок водой и попытался разворошить комья деревянной лопаткой, хоть и понимал всю бессмысленность своих действий. С таким же успехом он мог попытаться излечить обезглавленного простыми бинтами.

Отбросив лопатку в сторону, Масти опустил руки и обреченно уставился на пережженный «шепот». Все было кончено. Магнус снимет с него шкуру, что наверняка позабавит этих уродов в прихожей. Проклятый Иворн со своим проклятым расследованием! Проклятая девка… Если бы не они… Петрам понимал, что ему следует предпринять хоть что-то, но голова отказывалась думать. Страх сменился ужасом, ужас – обреченностью, обреченность – апатией. Лекарь потерял счет времени и продолжал пялиться на испорченное зелье, пока… Он и сам до конца не понял, что с ним произошло.

Облегчение пришло внезапно, словно с его головы сняли пыльный мешок. Навалившееся безразличие ко всему неожиданно придало ясности уму. Мысли, более не скованные страхом, потекли привычным потоком. Петрам окинул лабораторию цепким взглядом, пытаясь найти выход из положения. Будь у него неделя времени, все необходимое оборудование и реагенты, он бы мог попытаться спасти хотя бы часть товара. Но что он мог сделать за считанные минуты?

– Только притвориться, что все в порядке, – спокойно заключил Петрам и сжал зубы, пытаясь примириться с совестью.

Партия была огромной. Кто знает, сколько людей погибнет по его вине, хотя… почему это по его вине? В конце концов, это из-за Иворна он не смог проследить за процессом сушки и вовремя снять противень с огня. Оправдание и близко не тянуло на достойное, но совесть проглотила его не задумываясь. Масти достал из недр ближайшего шкафа самую большую ступку и принялся измельчать слипшиеся комья шепота, ссыпая результат на широкий кусок обработанной кожи. Так, по крайней мере, порошок походил на настоящий. Ни у кого не возникнет вопросов до первого вдоха, ну а после него вряд ли кто-то будет способен их задать.

5.

В прихожую Масти вернулся совершенно иным. Собственная комната, как и головорезы Магнуса, предстали перед ним в новом, совершенно обычном свете. Тощий спешил и явно нервничал. Петрам обратил внимание, как мечутся из стороны в сторону его мелкие, похожие на крысиные глаза; с каким возбуждением он расхаживает взад-вперед, бормоча неразборчивые проклятия.