самом деле это было не так. Кирилл ощущал тот же предательский холодок в груди и дрожание конечностей, что и все прочие, даже сильнее; но он привык к этому ощущению и знал, что страх можно заглушить бодрыми речами — особенно, если народу много).

— А что мы будем делать потом? Когда пробьемся в зазоборье? — спросил парень в футболке с Че Геварой.

— Потом — по обстоятельствам. В идеале — продолжим пилить дальше. Хотелось бы срезать максимум длины забора. До вероятного приезда ментов у нас будет не более часа. Но и не менее. Даже если у хозяина договор с какой-нибудь охранной фирмой, то они тоже раньше не успеют. Это издержки «уединенной жизни в лесу», которую он так любит.

— Думаю, надо выставить пост на дороге, чтобы заранее предупредить, когда мусора приедут! — оживился тихий москвич.

— Ну ладно, будешь на стреме, — согласился Кирилл, поняв его желание. — Как только шухер — бежишь со всех ног и сообщаешь. И мы быстро уходим. Желательно — тоже по дуге, вот так. — Он показал пальцем. — Чтобы враг не догадался, в какой стороне мы стоим.

— Ох, не слишком ли близко наш лагерь? — встрепенулся пожилой лысоватый активист, доселе молчавший. — Вдруг они пойдут прочесывать лес и найдут нас?

— Мы это уже обсуждали. Километр — это довольно много, — возразил белокурый товарищ Кирилла. — К тому же, вот на этих ручейках — он показал пальцами — стоят и другие палатки. Мы проверили. Не будут же они врываться в каждый? Да и людей у них не хватит. Три-четыре охранника тут, да еще ментов примерно столько же будет.

— Откуда мы знаем, сколько их будет? — воскликнул лысый.

— Повторяю, что эта тема тоже обсуждалась и была закрыта, — нетерпеливо сказал Нед. — Не вижу смысла пережевывать одно и то же по пятьдесят раз.

Это было так. Но теперь, когда само «дело» и возможные последствия перестали быть романтической абстракцией, опасность воспринималась по-другому. Она ощущалась почти что кожей, и тот километр, что прежде был бесконечным, скукожился до зоны ближайшей видимости.

— А если они будут врываться? А если пойдут прочесывать? — округлила глаза градозащитница помоложе.

Ответа на этот вопрос не было, и Нед понял, что ради спасения акции придется пойти на компромисс.

— Ладно, коллеги. Если вы настаиваете, можно с утра снять лагерь и упаковать в машины. Возвращаемся, садимся и сразу уезжаем. Такой вариант подходит?

Все облегченно зашумели. Многим, возможно, больше подошел бы вариант упаковаться, сесть в машины и уехать прямо сейчас (чего Нед и боялся), но так как другие, увы, рвались в бой (так думал каждый), то они смирились с необходимостью небольшой прогулки перед отъездом. Оставалась надежда, что «дело» само собой отменится или будет символическим, вроде гневного пикета под забором — если хозяин каким-то образом пронюхает об их планах и выставит двойную охрану.

— А как насчет участия местного населения? — Нед, вспомнив про Танюшу, разыскал ее взглядом. — Мы с вами вроде бы говорили, чтобы вы оповестили всех заинтересованных…

— Местных здесь нет, одна я, — густо покраснев, сказала Танюша. — Было много туристов, пока не появился забор. Теперь — почти никого. Но я сообщила самым… э-э… активным. Надеюсь, что они приедут.

— Понятно, — Нед с сомнением покачал головой. — Ну что ж, в худшем случае нас будет восемнадцать человек. — Он обвел глазами присутствующих, как бы проверяя, не сбежал ли кто. — А в лучшем — больше.

— Э-гм… Так выходит, мы не полностью его спилим? — снова спросил парень с Че Геварой.

Он уже несколько раз пытался задать свой вопрос, но стеснялся перебивать авторитетных товарищей.

— Какое там полностью! Вы длину забора видели? Минимум километр. Все, что мы можем — это прорезать в одном месте и убежать. Спрашивается, какой тогда смысл… — Тихий москвич решил, что безопаснее всего занять скептическую позицию.

— Я же сказал — постараемся по максимуму, а там как пойдет. Наперед никогда не знаешь, чем кончится, — отозвался Кирилл с ноткой раздражения в голосе.

Снова возникло молчание. Члены Комитета переваривали услышанное, и лица их все более мрачнели.

— А что будет, если этот… как его… Кудимов восстановит забор? — спросила старшая градозащитница.

Ей не хотелось думать над тем, что будет, если акция закончится неудачно, и она намеренно пропустила этот вариант.

— Да ничего не будет, — подумав, сказал Кирилл. — Ну, восстановит, и все. Обидно будет, конечно. Столько денег на дорогу потрачено. Но все-таки…

— Сам факт того, что мы провели эту акцию, что нашлись люди, которые не испугались всесилия местечкового олигарха… которые, невзирая на сложности, приехали сюда, и с риском быть задержанными и избитыми… — Тут Нед остановился, решив, что не стоит нагнетать эмоции: люди и так колеблются. — Короче, это будет акция и против конкретного упыря, и против всей криминально-олигархической системы в его лице… Это уже будет победа, понимаете! Это будет такой мощный месседж всем им — захватчикам, ментам, которые им служат, чинушам, которые им все согласовывают, самой нашей продажной власти, что… После этого в любом случае все будет по-другому!

Решив, что он закончил на достаточно оптимистичной ноте, Нед перевел дух и уже будничным тоном предложил завершить собрание. Общество, хотя и не слишком вдохновленное, поспешило согласиться с этим: всем инстинктивно хотелось побыстрее собрать вещи, словно этим можно было приблизить желанный час завтрашнего отъезда. Участники Комитета, не дожидаясь новых команд и не оглядываясь, гурьбой потянулись вниз с холма. Танюша заметила забытый кем-то пакет и брошенный фантик от «сникерса». Она робко указала на них. Нед через плечо недовольно крикнул, что это никуда не годится, что участники антиберегозахватных акций должны, прежде всего, сами демонстрировать ответственное отношение к природе.

— Эй, кто там бросил, поднимите! — сказал он, не останавливаясь.

Комитетчики нехотя переглянулись, но так и не нашли среди себя виновника столь безответственного отношения к природе, и продолжили путь. Танюша вздохнула. Стараясь прогнать от себя несвоевременные мысли (в них было и сомнение, и зародившееся недовольство новыми соратниками), она подняла мусор сама. Наверняка Кирилл, который понравился ей больше всех, обязательно подобрал бы фантики, если бы заметил их, подумала она. Понятно, что сейчас ему не до того. Ведь он рискует больше других! Он собирается лично пилить забор. Решив, что это вполне его оправдывает, она успокоилась и тоже потихоньку стала спускаться — только в другую сторону.

…

— То, что мы сюда приехали, вовсе еще не означает, что мы собираемся участвовать в этом безумном мероприятии, — строго сказала Оля.

Она сидела на бревне, лежащем среди зарослей вереска. В стороне стояли три палатки. Рядом с ней