– Будет ругать, что я так и не сложила белье,– мрачно выдала я.

– У тебя что, времени не было?– удивилась Анекс.– Ты еще что-то придумала в лаборатории? Кстати, скоро биореактор завершит работу… Я прослежу, чтобы Форб тебя не задерживал…

От энтузиазма Анекс досадно скребло в груди. Но ни одной толковой мысли об исследованиях в голове не появилось: я пыталась вспомнить уроки Джона.

– Анекс, ты свободна,– ровно произнес командор, как только увидел сестру за моей спиной.

У той даже лицо вытянулось от возмущения. Но командор так посмотрел в ответ, что Анекс лишь недовольно фыркнула, вскинула подбородок и вышла из командного отсека.

– После разговора с этим занудой я жду тебя в лаборатории,– напоследок бросила она, и дверь закрылась прямо перед ее носом.

Я снова стояла перед командором в том же помещении, где он допрашивал меня, но сейчас в большей готовности, чем в прошлый раз. Я уже представляла, кто он, и мысленно выстраивала разговор.

Командор долго молчал, наблюдая за моим поведением. Я же дышала ровно, глядя то на него, то на панель управления у иллюминатора.

– Мне обязательно стоять?– решилась спросить я, мельком посмотрев на кресла.

«Да, я волнуюсь, в этом нет ничего страшного»,– напомнила себе я.

Он продолжал внимательно смотреть на меня. Но в его взгляде не читалось знакомых эмоций, никакой ярости или подозрения, ни холода, ни жалости. Скорее, он что-то высматривал, искал…

«Может, ждет, что я дам ему повод раскрыть себя? Ну уж нет!..»

– Ты ничего не хочешь рассказать, Малых?– неожиданно заговорил он.

Я мгновенно сбилась с дыхания, но снова сосредоточилась и посмотрела ему в глаза.

– Хм, молодец,– усмехнулся он,– дыхание ты контролируешь. Кто научил тебя обманывать чип контроля? Даже в военной академии этому учат не всех…

Взгляд метнулся на его руки и снова поднялся к глазам: сканера у него не было.

«Значит, все написано на моем лице. Это очень плохо!..»

– В военной академии учат обманывать чип контроля?– притворно удивилась я, хотя было чему удивляться.– Знала бы, умоляла бы научить меня этому…

– Не заговаривай мне зубы,– угрожающе-спокойным тоном произнес он и медленно двинулся ко мне.

– В чем вы меня обвиняете, командор Рузард?– поднимая голову выше, чтобы смотреть прямо в глаза, и начиная злиться, спросила я.

– Я не сказал, что изучил твою гражданскую историю?

«Сара и Лада уверили меня, что никаких подвохов не будет. Что он нашел на Сашу?!»

– Моя история довольно скромная. Вы нашли в ней что-то неудовлетворительное?– отводя глаза в сторону, проговорила я.

– Нет, у тебя вполне приличная семья… достойное образование,– он говорил так медленно, будто намеренно затягивал время, чтобы потом сказать нечто шокирующее.– У тебя высокие достижения в научных изысканиях…

Я напряженно втянула живот. Достижения у меня действительно были – мои собственные, но, что было у Саши, – не успела изучить.

– У тебя есть назначение на МИС, но тебя не назначали в управленческий состав, а язык хомони ты знаешь.

«Ему Анекс сказала или он сам догадался?..»

– Я учила его сама… по головизору,– решила признать я.

– В нарушение кодекса?– вздернул одну бровь он.

– Я надеялась, что мне дадут свою лабораторию,– намеренно виновато опустила глаза я. Да и что в этом преступного?!

– И на Тоули ты не с семи или пяти лет…

– Я же сказала, что не помню!– я уже начинала падать в пропасть, сердце билось неровно. Дыхание не помогало.

– Какая избирательная у тебя память! Я мог бы поверить в то, что не помнишь, сколько тебе было лет, когда тебя переселили на Тоули… Но не знать, что ты родилась на Тоули, – это чересчур!

Я закрыла глаза. Веки будто налились горячим металлом. Было ужасно не то, что я не могла солгать, как нужно, а то, что не имела представления, о чем надо лгать. В моем чипе записана вся история Саши Малых, но я ничего не знала об этой девушке. А командор, похоже, изучил ее историю в деталях. Единственное, что оставалось, – упирать на беспамятство.

Я снова подняла глаза на командора.

– Да, и ты совершенно забыла, что работала на мобильной станции в единственной звездной системе – Бартад?

«Вот где ошибка! Он проверял меня и специально поймал на лжи, а значит, теперь ничему не поверит…»

– Ты такая наивная, что думала, я не проверю твою гражданскую историю? Или просто глупая?– снизил голос до шепота командор, отчего его слова звучали еще более устрашающе.

Ярость заклокотала в груди, но я не осмелилась раскрыть рта. А он продолжал говорить:

– Но история так же молчит о том, что ты выбрана семьей Босгордов и подписала брачное соглашение. Как ни в одном общедоступном источнике не сказано и о том, что у Макрона Босгорда состоялась брачная церемония. И как ты думаешь, что не так в твоей гражданской истории? Или откуда эта фамильная печать на твоем плече?

И вдруг командор крепко схватил за правое плечо и подтянул к себе. Я громко втянула воздух сквозь зубы, но не вырвалась.

– Ты сбежала до или во время брачной церемонии?– теряя терпение, проговорил он.– Почему о тебе такие противоречивые данные? И не смей меня обманывать!

– Я наглоталась обезболивающих! И тогда была не в себе! Я ничего толком не соображала!– процедила сквозь зубы я и с ненавистью покосилась на командора из-под челки.

Но на него не подействовал ни мой тон, ни мой взгляд.

– А сейчас ты в себе?– с насмешкой спросил он.

Я лишь сжала челюсти так, что мышцы лица онемели. Я не знала, как убедить его в своей невиновности, не раскрыв правды.

– Вижу, что в себе,– констатировал он.– Так вспомни свое обещание и расскажи правду сейчас! Я даю тебе последний шанс оправдаться. Потому что, если ты продолжишь нагло врать, я отправлю тебя на Гану прямо в высший суд завтра же, как только перезарядится гиперсистема!

Дыхание сбилось, волна дрожи пробежала по телу, а командор удовлетворенно улыбнулся, будто получил все, что ему было нужно, и резко отпустил меня.

От толчка внутри все перевернулось, и вдруг прозвучавшая угроза отключила все чувства, кроме одного, – хладнокровной решимости сделать все, чтобы освободиться от хомони навсегда.

Я медленно выпрямилась, подняла голову и отрешенно посмотрела в пылающие глаза. Изо рта сами собой полились тихие смиренные слова:

– Я не помню ни брачной церемонии, ни побега. Я помню только боль и страх… Я не знаю, что записано на моем чипе. Я с трудом осознаю, что вообще происходит в моей жизни и почему из памяти вырваны куски воспоминаний… Все, что помню, я рассказала. Мне уже все равно, что вы сделаете со мной… Я никогда не была хозяйкой своей судьбы… И если меня казнят, я не много потеряю, но обрету, наконец, долгожданную свободу…