Шрифт:
Закладка:
Сармат мигнул.
— Перебить ещё три миллиона сарматов за планету, когда вон там, — он кивнул на портал, — сто штук таких же⁈
Он услышал тихий скрежет — в его броню уже вцепились когтями. «Не знаю, что не так, но, видимо, не так — всё,» — подумал он. «Грёбаные традиции!»
— Хорошо, что координатор вас не слышит, — мягко сказал Ассархаддон, бросив быстрый взгляд на Кумалу. — Вы ничего не слышали, Кумала? Я так и думал. Мне тоже нравится Тамоанчан, и я буду держать всех вас в курсе продвижения экспедиции. Но впредь, Гедимин, не говорите ничего о возможном переселении в Вендану. Маркус не всегда поступает рационально. И ему очень хорошо знакома концепция мести…
28 апреля 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»
Дверь приоткрылась. Гедимин, оторвавшись от объёмной голографической карты, обернулся и посмотрел на Хольгера.
— Есть связь?
— Да, пришло кое-что, — кивнул химик, занимая его место в кресле. — Уже сбросил на телекомп. Сколько же помех из-за этих кеззиевых экранов…
Он посмотрел на голограмму и сдвинул её выше, «подвесив» над монитором.
— Изучаешь галактики?
— Ищу, где наша, — буркнул Гедимин. — Очень странно. Тут сотни ракурсов, очень много объектов… но ниоткуда не просматривается Млечный Путь.
— Космос — большая штука, — пожал плечами Хольгер. — Возможно, мы есть на каком-нибудь снимке, но нас загораживает пролетающий метеороид.
Он сел в кресло. На экране уже развернулся сплошной ряд снимков — шестнадцать пейзажей белых равнин, припорошенных странной пылью. Кое-где попадались ступенчатые гребни в несколько десятков метров высотой, от них расходились уступы и наплывы поменьше. Вмятины на выступах блестели, покрытые бурлящими дымящимися лужицами.
— Полдень, пик жары, — сказал Хольгер, покосившись на примечания. — Они сели на экваторе. Сейчас они на солнечной стороне, через двести часов Тлалок-А уйдёт в тень.
— Что это за жидкость? — спросил Гедимин, глядя на тонкие ручьи в тени гребня. Там, куда не дотягивался свет звезды, влага не испарялась, и, видимо, теневых водоёмов было много.
— Аммиак, — ответил Хольгер. — Там есть азот. Очень неплохо… В составе проб уже нашли кислород, фосфор, серу и углерод. Возможно, Ассархаддон не ошибался насчёт пополнения экзотариума…
Гедимин мигнул.
— Аммиак кипит? Там настолько тепло⁈
Хольгер хихикнул.
— Чудовищная экваториальная жара!.. Практически земные условия, верно? Единственная проблема может быть с тяжёлыми элементами. Сомневаюсь, что Тлалок-А богат металлами.
— Я видел там силикатные спутники. Есть смысл поискать на них, — сказал Гедимин. — Красивая местность. Это лёд?
— Да, местные тектонические разломы, — кивнул Хольгер. — Всплески тлалоканского океана. Вот куда надо бы съездить Айзеку! Там его эхолокатор не пострадает. Даже ему не удастся провалиться под этот лёд.
— Не уверен, — криво усмехнулся Гедимин. «А там, во льду, можно построить хорошую базу,» — думал он. «Не на разломах, конечно. Там определённо есть „материковые платформы“. Не сложнее, чем выстроить „Гекату“ на Луне.»
— Смотри, они установили кислородный генератор, — Хольгер увеличил очередной снимок. — Дышат местным воздухом.
— И загорают на местном солнце, — хмыкнул Гедимин, увидев высунутую из экзоскелета руку одного из космонавтов. — Хотя что им, после Европы-то…
— Опасные эксперименты, — покачал головой Хольгер. — Это продолжалось три секунды, а посмотри, как посерела кожа.
— Это звезда? Из-за слабой атмосферы? — Гедимин поднёс к экрану руку, сравнивая область омикрон-ожога с загаром сармата-испытателя. «Тлалоканец» оказался темнее.
— Это Тамоанчан, — Хольгер свернул фотографии и открыл текстовый файл. — Здесь его спектр. Довольно сильное излучение… Выглядит знакомо, да?
Гедимин мигнул.
— Он вот-вот разгорится, — медленно проговорил он, вглядываясь в колонки цифр. — Это без пяти минут звезда!
«Ну хоть сигмы и омикрона в спектре нет,» — подумал он про себя. «Не то им было бы не до загара…»
— Там вообще можно высаживаться? — спросил он, помрачнев. — Если Тамоанчан разгорится…
— Ты надеешься прожить миллион лет? — ухмыльнулся Хольгер. — Тамоанчан пока никуда не торопится. Тысячелетие-другое у нашей базы в запасе будет. А там… Это не единственная планета в системе. Вот тут — местная Венера… две Венеры. Две планеты с общей осью вращения.
— Представляю, как там задувает, — Гедимин покачал головой. — Поверхность ветром должно вылизать до блеска.
Хольгер рассмеялся.
— Привереда! Перебираешь планетами… Ну, надеюсь, за пару тысяч лет мы найдём что-нибудь в окрестностях Тамоанчана. Что-нибудь, что тебя устроит. Интересно, что ты успеешь изобрести за две тысячи лет? Может, гаситель для Тамоанчана?
Гедимин сдержанно усмехнулся.
— Мы обсуждаем планеты, — он смотрел на экран, и его глаза светились. — Оттуда не видно нашей галактики, но там сидит наша экспедиция. Мне это нравится. Следующий сеанс будет?
— Обещают ещё два до отбоя, — ответил Хольгер. — Может, успеют третий. А завтра с утра взлетят и сбросят нам десяток кернов. Потрогаем тлалоканский лёд.
Гедимин кивнул и хотел вернуться к изучению пейзажей Тлалока-А, но остановился и снова посмотрел на Хольгера — уже без ухмылок и свечения в глазах.
— А кто-нибудь пробовал пробить второй портал к Тамоанчану?
Химик мигнул.
— Зачем? Этот вполне стабилен.
— А я бы попробовал, — угрюмо сказал сармат. — И оттуда к нам — тоже.
29 апреля 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»
Гедимин зафиксировал последнее крепление, провёл пальцем над остывающим сварным швом, довольно хмыкнул и положил вторую прожигающую установку рядом с первой. Можно было выходить в «чистую» лабораторию — работа была закончена.
Хольгер ещё не вернулся — он вышел на очередной сеанс связи к вакуумному туннелю, туда, где не было экранов, блокирующих передатчики.
