автосервисе, принадлежавшая покойному Зябликову, должна быть переписана на Светку, его вдову, причем оформлять бумаги нужно прямо сейчас, пока не остыло. Дима Смоленцев в силу своего характера отреагировал сдержанно. Рубайло, атаковавший его цветистыми фразами о братанской идее и справедливости, не уловил ледяных ноток в голосе кента, после того как была озвучена мысль о переделе. Серега был на кураже, третьи сутки после того, как подорвал из спецприёмника, не просыхал. С глумливым смешком, вроде в шутку, предостерег он Смоленцева от искуса слить его ментам. Димка не повелся на провокацию, в грудь себя копытом стучать не стал, рассудив, что возвращение Рубайло на несколько дней в камеру сути дела не изменит, только породит новые разборки. По понятиям выйдет, что Смоленцев, получивший отсрочку с помощью мусарни, со всех сторон неправ. Используя такой косяк, Серега сможет поднять ставки и в качестве компенсации затребовать кусок уже из Димкиной доли.

Зато с Рипке Смоленцев сразу поделился плохими новостями. Тот не преминул напомнить свои слова, сказанные весной прошлого года Димке, когда тот решил ввести Зябликова в состав соучредителей. «Это сулит проблемы бизнесу», — предупреждал тогда дальновидный Раймонд. Смоленцев выслушал упрек молча, укор был справедлив от и до. Рипке поинтересовался, выяснил ли Дмитрий у вдовы Зябликова, уполномочивала ли она Рубайло вести переговоры. Смоленцев, тяжко вздохнув, пояснил, что сделал это первым делом. Света заученно ответила, что Сережа ей сказал: «Так будет лучше». Убедить в обратном женщину не удалось, после смерти мужа она пребывала в прострации.

— Всё ясно, она — марионетка, а этот твой, как его, Рубайлов — кукловод, — сделал вывод Раймонд.

— Рубайло, — машинально поправил Смоленцев. — Рубайло — его фамилия.

— В данном случае это не принципиально. — Рипке указательным пальцем возвратил сползшие к кончику носа очки на место, к переносице. — Принципиально — насколько серьезны его намерения. Он вообще-то вменяем?

Дмитрий покачал стриженой под ноль лобастой головой: нет, Серёгу Рубайло таким словом не назовешь.

— Это плохо, — сказал Раймонд, снял очки, подышал на стекла и стал старательно протирать их носовым платком.

Без привычных очков в стальной оправе бледное лицо его приобрело беззащитный вид. Смоленцев подумал, что Рубайло не воспримет всерьёз очкарика Рипке, не станет выслушивать его аргументы о том, что партнерство Зябликова носило формальный характер, что в предприятие Рома не вложил ни рубля и вообще собирался выйти из состава учредителей. Кто-то третий, авторитетный должен выступить третейским судьей в споре. У Димки мелькнула мысль, что Раймонд обратится за помощью к своему боссу Катаеву.

— Сергея Альбертовича нельзя вписывать, — Рипке уже просчитал, куда приведет подобный ход. — Создастся превратное впечатление, что у него имеется меркантильный интерес в разделе имущества убитого Зябликова. Босс скоро развернет предвыборную кампанию в ЗС, афишировать связь с криминалом ему нельзя.

В Смоленцеве начинало закипать раздражение к головастику Раймонду.

«Превратное впечатление… Меркантильный интерес… Трендеть — не мешки ворочать», — Димка ощутил приступ отчаянного одиночества.

Опереться оказалось не на кого. Над автосервисом, в который он после освобождения вбухал четыре года жизни, нависла гроза. К гадалке не ходи, дело не ограничится номинальной передачей Свете Зябликовой двадцати процентов уставного капитала, который при регистрации ООО составил символическую тысячу рублей. Рубайло замахнется на реальную пятую часть в бизнесе ото всего — от имущества, от оборота. Влезет на станцию, приведет на веревочке верного быка своего Пандуса, еще пару отморозков подтянет — и все, туши свет, сливай воду. Неминуемо начнется воровство, среди работяг пойдут разборки, это отразится на качестве обслуживания, клиенты побегут в другие сервисы. Серега — гангстер по жизни, легально работать не сможет, станет навяливать левые схемы. И бизнес рухнет, и снова окажется Димка возле разбитого корыта. Только все более-менее наладилось… А ведь у него семья, ребенок маленький…

— Ты чего какой загруженный, Дмитрий? — Рипке, вернувшись на землю, заметил смену настроения у компаньона. — Босса впутывать нельзя, но есть другие люди, не местные. Я предварительно сделал пару звонков, могут подъехать ребята, подстраховать нас. Ты как считаешь, это целесообразно?

Смоленцев смотрел на Раймонда, тот улыбался ободряюще. Пятьдесят процентов уставного капитала предприятия принадлежало Рипке, в его руках находился контрольный пакет. И хотя последние полтора года от дел на сервисе Раймонд отошел, работая исключительно на Катаева, дивиденды, пусть и не астрономические, он получал исправно. Да и амбиции у очкарика, несмотря на его плюгавую внешность, имелись дай бог каждому. И было от чего — в свое время он тоже много отдал этому проекту, а потому желания, чтобы все в одночасье пошло прахом, не испытывал.

Отгоняя дурные предчувствия, Димка подчинился подхватившему его течению и согласился: пусть подъезжают ребята, спасибо, Раймонд.

Ребята приехали с запасом по времени — за час до стрелки. Судя по «тридцать седьмому» региону на госномере их «девяносто девятой» цвета серебристо-золотистый металлик, прикатили они из соседней Ивановской области. Парней звали Денис и Олег, обоим на вид было лет по двадцать пять, оба крепкие, спортивные, по разговору и повадкам — не судимые, хотя и жуковатые[146]. Рипке, подъехавший на станцию минут за десять раньше их, вынул из багажника своей Audi 100 ружье в чехле и передал его парню, который был в черной куртке-«пилот» — Денису.

Тот воспринял это как само собой полагающееся. Поинтересовался лишь:

— Чем заряжено?

— «Двойкой», — буднично пояснил Рипке, — на гуся!

— Э-э-э! — запоздало спохватился Смоленцев. — Вы чего, воевать тут собрались?

— Для подстраховки пусть будет, — Раймонд выглядел более деловитым, чем всегда. — Разговаривать с оппонентами будем мы с тобой, Дмитрий, а ребята посидят в машине. На территорию, я полагаю, гостей запускать не стоит.

— Почему? — логика Рипке Смоленцеву казалась непонятной.

— Там рабочие, клиенты. Прилюдное выяснение отношений может негативно отразиться на деловой репутации предприятия, — умный ответ у Раймонда был заготовлен на любой вопрос.

Денис с Олегом выехали за ворота и припарковались на пустой гостевой стоянке метрах в двадцати от автосервиса. Диспозиция вышла достаточно ненавязчивой, за высокими пухлыми сугробами. Инструкции парни получили краткие, но доходчивые — сидеть ровно, без команды не возникать, стрелять в самом крайнем случае и только в воздух.

Рубайло с Пандусом, чтившие понятия как Отче наш, прибыли на место за минуту до назначенного срока на замызганной незнакомой «девятке».

— Их трое, — пальцем оттянув вниз горизонтальную ламель оконного жалюзи, тихо сказал Раймонд.

— Водила, по ходу дела, левый, — отозвался Смоленцев. — Просто — гужбан[147], не блатной.

За рулем подъехавшей «ВАЗ-2109» находился белобрысый бомбила Толик, последние двое суток практически не расстававшийся с новыми крутыми знакомцами, залучив их в постоянные клиенты.

— Вперед, — Смоленцев решительно двинулся