Летом 1990 года Байбаков съездил в Монголию по приглашению правительства этой страны. Посетил несколько предприятий, ознакомился с некоторыми проблемами социально-экономического развития МНР. Провел встречи с членами кабинета министров и ведущими специалистами различных отраслей народного хозяйства. В итоге пришел к выводу о существенном росте монгольской экономики за последние десять лет. Но отметил, что намеченное на 1991 год резкое увеличение зарплаты — на 16 % — не подкреплено соответствующим ростом производства товаров и услуг. «Это может подстегнуть инфляцию», — предостерег он премьер-министра Д. Бамбасурэна. Тот возразил, заявив, что у монголов низкий жизненный уровень и что заработную плату надо повышать несмотря ни на что, особенно низкооплачиваемым работникам. Так-то оно так, согласился Байбаков, а все же делать это нужно по мере роста производства и производительности труда. Иначе денег у населения будет больше, чем выпускается товаров и услуг, что приведет к опустошению полок в магазинах, а это, в свою очередь, вызовет недовольство населения, как происходит сейчас в СССР. Бамбасурэн сердечно поблагодарил советского гостя за полезную беседу и сказал, что рассмотрит его предложения.

В последний год существования СССР Байбаков был жаден до работы. Он будто предчувствовал грядущий закат великой эпохи, прозревал наступление нового времени, где ему уже не будет места. И поэтому с радостью откликался, когда к нему обращались за помощью. Он, в частности, вошел в состав межведомственного координационного совета при концерне «Газпром». И здесь ему тоже нашлось чем заняться. Он начал всячески содействовать переводу авто- и других видов транспорта на сжатый и сжиженный газ. В стране уже было построено 350 газозаправочных станций (ГЗС). На сжатом и сжиженном газе работали более 300 тысяч автомобилей, хотя при лучшем использовании этих станций на таком топливе их могло бы работать в два раза больше. Предстояло также переводить на газовое топливо тракторы, тепловозы и самолеты. Записку по этой проблеме Байбаков в конце 1989 года передал президенту АН СССР Г. И. Марчуку. Газ — экологически чистый продукт, говорилось в записке, он содержит в четыре раза меньше двуокиси углерода, нежели бензин, в то время как семьдесят процентов загрязнения воздуха приходится на выхлопные газы автомобильного транспорта. Так что, если весь автомобильный транспорт перевести на газовое топливо, он в четыре раза меньше будет выбрасывать отравы в атмосферу.

— Не ограничивайся резолюцией, а прочти, — сказал он Марчуку.

Тот обещал.

В 1990 году Байбакову позвонили из Академии наук и предложили поехать в Хабаровск. Там намечалось выездное заседание бюро Научного совета АН СССР, на котором хотели обсудить обеспечение Дальнего Востока топливом и энергией.

«Самолет приземлился в Хабаровском аэропорту утром, — вспоминал Байбаков. — В прежние времена меня встречали бы и секретарь крайкома партии, и председатель крайисполкома, и внешне эта встреча напоминала бы встречу старых друзей, которые давно не виделись. На этот раз я прилетел как пенсионер, да и с самого начала дал себе слово поступать везде и во всем как рядовой гражданин, никому не сообщать о своем приезде. И все-таки нас встретили по всем правилам гостеприимства, отвезли на машине в одну из лучших гостиниц города. Еще по дороге из аэропорта я пристально вглядывался в улицы и переулки, но не узнавал тех мест, по которым в 1936 году маршировал, находясь на военной службе на Дальнем Востоке. <…> Хабаровск преобразился до неузнаваемости».

На выездном заседании Научного совета АН СССР было заслушано 15 докладов и 10 сообщений. Говорили о том, что на Дальний Восток из Западной Сибири завозится около 20 миллионов тонн нефти и нефтепродуктов. Хотя есть реальная возможность покрыть эту потребность за счет добычи сахалинской нефти и газа. «Вопросы энергосбережения должны быть поставлены на первое место и решаться в первую очередь, — наставлял Байбаков. — Сделав это, мы повысим эффективность использования энергоресурсов при производстве промышленной и сельскохозяйственной продукции, на транспорте и в других отраслях. При этом капиталовложения, направленные на осуществление мероприятий по энергосбережению, будут в 2–3 раза меньше по сравнению с затратами, необходимыми для увеличения добычи топлива, которое бы потребовалось в производстве продукции без энергосберегающей политики».

Спустя несколько дней Байбаков отправился на одну из пограничных застав — познакомиться со службой и бытом солдат и офицеров. Вспомнил свою службу, свой артиллерийский полк, прошедший на военных учениях путь от Никольско-Уссурийска до Хабаровска.

Воскресенье московский гость посвятил осмотру городских достопримечательностей. Стояла жара, и сопровождавший Байбакова уполномоченный Госплана СССР по Дальневосточному району А. Г. Попов предложил выпить кваску. Байбаков согласился. К бочке с квасом тянулась большая очередь. «Мужчины и женщины безропотно стояли на солнцепеке с бидонами, канистрами и, когда подходила их очередь, молча расплачивались и отходили, — описывал Байбаков открывшуюся перед ним картину. — Никто из них не требовал долива, люди смирились с безобразиями. Могло ли быть такое, если бы стоял не один квасной киоск, а десяток в округе? — подумал я и, взяв свою кружку, облокотился о металлическую трубу длинной загородки, напоминающей загон для крупного рогатого скота».

— Что это такое? — спросил Байбаков.

— Как, разве вы не знаете? — удивился сопровождающий. — Это охранная зона для очередников за водкой и вином.

— Это кошмар какой-то! — возмутился Байбаков.

— Сейчас стали давать по талонам две бутылки в месяц, и загородка эта стала ни к чему, — пояснил Попов.

Позже Байбаков гулял по городскому парку с прудами и лодочной станцией. Когда поднимался по аллее к гостинице, невольно услышал разговор двух женщин.

— И кто это придумал «застой»? — говорила одна. — Какой черт сказал, что «застойный» период плохой? Как же мы, Клава, в этом периоде хорошо жили!

— И верно, Шура, все у нас было! Редко в очереди стояли. Сыты и одеты были всегда.

Он задержал шаг и оглянулся.

— Вы чем-то недовольны? — спросил. — Вы что, голодные, что ли?

— А вы сыты?

— Вполне.

— Дело не в том, сыт или не сыт… Ведь с каждым днем в магазинах все хуже и хуже, на рынке дороговизна, какой никогда не было в «застойном» периоде. А какой народ стал злой!

— Так что же, надо вернуться?

— Конечно, надо.

Мужчины, шедшие за женщинами, также выразили желание вернуться в «застой».

«Сворачивая к гостинице, подумал я: многие не понимают, что возврата назад нет, но и новое общество нужно строить не наспех, а с учетом специфических особенностей российской экономики и психологии людей», — завершает Байбаков свой рассказ о поездке в Хабаровск.

Сам-то он понимал, что возврата назад нет. Но не сразу ответил себе: для него