А это значит, что для Севера они теперь свои. На сборы отряда понадобилось несколько часов. Проводив отряд северян и бессмертных за дворцовые стены, я и Малис направились обратно. Мне было важно показать воинам князя доказательство моих слов. И Малис была лучшим способом подтвердить, что Ираидала действительно пропавшая княжна.

И я уверен, что нового родственника стоит ожидать вот прямо сейчас, на днях! Думаю, у князя будет ко мне много вопросов. И о гареме, и об отношении к Ираидале в моём дворце. Шрам на боку заныл, предсказывая неприятности. Но сейчас были вопросы и поважнее.

– Малис, откуда вы узнали про северный зарок мёртвым? – спрашиваю дочь.

– Марс рассказал, пока ждали возвращения мамы в её комнате. Он очень умный и очень много знает, и о многом. Он всегда разговаривал с торговцами, расспрашивал про другие страны и обычаи. – Подтвердила мои догадки дочь. – И мы решили, что так правильно!

В её голосе слышится вызов, я уже собирался ответить, но наш путь пересекла спешащая за чем-то в сад Анаис.

– Господин, – слышу просительные интонации в её голосе, понятно, думала меня найти в саду или на площадках за садом.

– Мне некогда, Анаис. Ты не видишь, я разговариваю с дочерью? – осаживаю её я. – Все твои просьбы я знаю заранее. Ты сама решила свою судьбу.

Беру Малис за руку и прохожу мимо лари. Может, не случись этих воспоминаний сегодня, я бы и выслушал её просьбы не отсылать её в старый дворец, и вновь повторил бы ей свою волю. Но сейчас, когда я даже не представлял, что сейчас с Далли, мне было не до кого. И тратить своё время на кого-то ещё, я не собирался. По голосам в комнате Далли, я понял, что она проснулась, ещё только подходя к комнате.

– Мам, но если тебя напоили зельем, то чтобы ты могла вспомнить, оно должно было прекратить действовать. – Говорил Марс, не замечая меня на пороге.

– Может время вышло, а может из-за пламени. – Отвечает ему Далли.

– Ты думаешь, что из-за ожогов во время пожара, зелье могло перестать действовать? – спрашиваю, заходя в комнату. – А где Барлик и гронхи?

– Пошли на кухню, за обедом. Скоро должны прийти. – Отвечает Марс, потому что Ираидала молчит растерянно смотрит на меня, даже с каким-то испугом, наверное, думает, что это из-за её слёз, или что я сейчас решу, что она намекает на свои страдания, и взбешусь.

Она много раз сталкивалась с такой моей реакцией, и ожидает именно такого поведения.

– Огонь это сила, все свойства которой мы не знаем. Но огонь используют и для очищения. Возможно, что ты, спасая детей из пожара, буквально искупалась в пламени. И нужен был лишь толчок, чтобы окончательно вспомнить, а зелье действительно перестало действовать из-за этого. – Притягиваю к себе Ираидалу и даже боюсь озвучить, что тогда есть вероятность, что и действие той отравы, которую ей подлили, возможно, прекратилось.

Но какой ценой?! Дети чуть не погибли, а сама Ираидала, по словам очевидцев, получила просто страшные ожоги. А во время обеда Барлик задаёт неожиданный вопрос.

– Мам, а как же тебя теперь зовут? Ираидала или Ярина? – мы все посмотрели на Далли.

– Не знаю. – Задумалась она, словно к чему-то прислушиваясь. – Для меня сейчас оба имени одинаково звучат. И я хотела бы соединить и ту часть жизни, где я была Яриной, и ту, где я уже Ираидала.

– Так надо просто имена соединить и все! – предложила Малис, и они втроём начали придумывать матери имена. Задумался и я.

– Ирина. – Предложил я, и заметил как широко распахнулись от удивления глаза моей алири. – Ири, Ира...

– Мне нравится. Правда, очень нравится. – Улыбается она.

– Ирина! Правда, мам, Ирина. – Смеются дети, ведь впервые дети участвуют в выборе имени для мамы.

– Господин, – кланяется смотритель. – В парк доставили кувшины с фейерверком.

– Сейчас подойду. – Отпускаю его и предлагаю всем. – Не хотите пойти со мной?

Дети оживились, ведь они могли только слышать о фейерверке, последний был лет одиннадцать назад.

– Это очень красиво, в небе с громким хлопком загораются тысячи огненных искр и дождём осыпаются вниз. – Рассказывает Ирина Малис, вызывая у меня в очередной раз чувство удивления, но она сразу объясняет. – Я так слышала.

– Поверь, это действительно очень красиво. – Заверяю я её.

– А почему тогда так редко устраивают? – тут же интересуется Барлик.

– Потому что составляющие очень редкие и очень тяжело добываются, и сама смесь для фейерверка очень опасна. Поэтому мы сейчас проследим, как выставят кувшины, и выставим охрану. – Отвечаю ему.

Отец прислал большой императорский набор. Ирина и Малис решили не торчать на солнцепёке, пока я с мальчишками помогал устанавливать кувшины на специальную площадку, а пойти прогуляться по саду. Какое-то неприятное чувство кольнуло, когда я посмотрел вслед уходящей Далли. Но сам себя одёрнул, что это просто последствия сегодняшнего утра. Ну, что может случиться в дворцовом саду, да ещё и при двух гронхах?

Поэтому дикий крик Малис, раздавшийся через несколько минут, меня почти парализовал. Я сорвался и побежал на этот крик. Навстречу мне вылетел Шторм, и начал подталкивать меня головой в спину, хотя я и так торопился.

– Маму укусила змея! – закричала Малис, едва меня увидев, она сидела и со всей силы пережимала ногу Далли, чуть выше укуса.

Сама Далли была без сознания, а Смерч прижимал лапой к земле труп иглоносной гадюки. Её чешуйки были такими тонкими, что напоминали иглы, и она могла их поднимать вверх, когда защищалась. Одного укуса было достаточно, чтобы человек погиб за несколько минут. Я быстро сделал надрез в местах укуса, углубляя рану. И начал отсасывать яд, сплевывая почерневшую от яда кровь.

– Я за матушкой Вали́! – выкрикнул на бегу Марс.

– Я за Таргосом и Рагни! – побежал во дворец Барлик.

Сколько я провёл времени, раз за разом отсасывая и сплевывая кровь, я не знаю, я ориентировался только на слова дочери, что кровь уже идёт коричневая, бордовая, чуть светлее.

– Отойди-ка, – раздался голос старой целительницы. – Рагни, что уже успела влить госпоже?

– Кроветворного. Весь яд дочиста всё равно не удалить, а так и кровь восполнится, и очистится быстрее. И втерла в запястья, виски и шею мазь против яда. – Отчиталась служанка.

– Всё верно. Оман, помоги мне влить лари... Ого, уже алири, змеемора. Если задёргается, значит выживет. – Напугала меня лекарка.

Капли густого, тянущегося зелья с сильным травяным запахом одна за другой исчезали в приоткрытых губах Далли. Вдруг всё её тело скрутило такой судорогой, что я еле смог удержать. Кровь из подзатянувшейся было раны, побежала вновь, быстро становясь ярко красной, а саму Далли начало тошнить желчью.

– Всё хорошо. – Облегченно выдохнула Валисандра. – Ты молодец, избавил её от яда и заражённой им крови. Иначе ничего не помогло бы. Там каждый миг дороже золота. Через двенадцать часов все последствия укуса исчезнут. Но пока она будет как не в себе, жар будет сменяться ознобом, и её постоянно будет мучить жажда.