Хейвард вздохнул. В самом начале, когда он только узнал о Трибунале, он решил, что в Рейборе найдёт своё место именно там. Не из-за фанатичной приверженности нерушимому порядку, как Сайкс, но потому, что Трибунал казался единственной силой, достойной поддержки. Первые несколько миров, виденные ими тремя, управлялись разрозненными государствами, совсем как у них дома; и эти государства, совсем как дома, постоянно враждовали, воевали, соперничали. В отличие от родного мира Хейварда, в большинстве таких государств слыхом не слыхивали ни об огнестреле, ни об аспирине, ни о каких других достижениях цивилизации. В мирах Старших рас, наделённых при Трибунале куда большими правами, было чуть получше — но только для самих Старших, или же для тех, кто рабски покорно им служил. То же — у Бессмертных, только там на место подчинённых смертных вставали подчинённые Старшие, а смертные превращались в рабов вполне буквальных.

Трибунал же… По крайней мере, на первый взгляд Трибунал предлагал нечто иное. Все миры представлены одинаково, среди Служителей можно было найти представителей всех рас, даже людей и грайдцев, считающихся самыми обделёнными магией. На словах Трибунал должен одинаково ревностно оберегать всех жителей Рейбора, пресекать всю несправедливость, невзирая ни на что…

Скоро, однако, Хейвард понял, что, совсем как в его мире, доверять организациям со всеблагими намерениями не стоило. Были в Трибунале и верные Служители, вроде Кирании, и прямолинейно-принципиальные, как Цоццорг, и искренне верящие в то, что защищают, как Нэонал. Но большинство было чем-то похоже на Илеля: принёсшими в Трибунал все свои предрассудки и убеждения, рассматривающими его лишь как место для дальнейшего упрочения положения. В самом лучшем случае это были дипломаты, как Арналь: вежливые и строго соблюдающие политес, но на самом деле готовящиеся вонзить собеседнику в спину нож.

И всё же почему-то Хейвард оставался тем, кем он был: Искателем Трибунала. Возможно, потому что не видел другого выхода. Потому что с тем же он столкнулся и у себя, дома. Он воевал, он разыскивал, он выведывал, он убивал ради цели, которую считал великой. А потом оказалось, что великой она была только для него да ещё горстки подобных чудаков. Для остальных это была просто возможность заработать.

Тогда Хейвард ушёл не сразу. Он медленно отстранялся, уходя на всё более и более сложные задания, отдаляясь всё дальше и дальше от городов и проводя всё больше и больше времени среди застрявших в каменном веке племён, а не среди своих сородичей. Ещё чуть-чуть — и он ушёл бы жить в прерии насовсем, оставив позади всё, что знал и к чему привык…

А потом он встретил Мэри. Это случилось достаточно поздно в его жизни, когда он уже был убеждён, что познал всё. А после встречи с ней его внезапно снова потянуло к городам — точнее, в один-единственный небольшой городок на границе обитаемых территорий. Как-то снова перестали вызывать жгучее раздражение люди, мир перестал быть таким угрюмым, появилась надежда…

Через два года у них появилась Хоуп, и всё вокруг казалось ещё красочней. Жизнь стала идеальной, как никогда.

Пока он был на заданиях, Мэри следила за домом. Когда он возвращался, она всегда упрекала его, что его не было слишком долго, а в ответ на его неуклюжие оправдания мягко говорила, что будет с ним, несмотря ни на что. Потом выбегала Хоуп; тараторя от волнения, просила его рассказать сказку. После долгих уговоров, Хейвард соглашался; своим каркающим голосом он выдавал что-то, что сам слышал когда-то в детстве. Мэри, когда со вздохом, а когда со смешком говорила, что он слишком серьёзен для маленькой девочки — а Хоуп тут же принималась доказывать, что она уже совсем большая, по-детски хмуря чёрные бровки. Через несколько дней Хейвард снова уходил на задание, и так дальше и дальше…

Он много раз порывался уйти, бросить эту работу — и опасную, и неблагодарную, и постоянно разлучающую его с семьёй. Каждый раз становился в его голове последним. Но всегда были какие-то отговорки. То не хватало денег, а найти другое ремесло себе по плечу он не мог. То задание состоялось в том, чтобы выследить опасного разбойника или маньяка, угрожавшего местным деревням — беззащитных жителей бросить в беде было нельзя. Потом ещё что-то, и ещё…

В последний раз, правда, он в самом деле был полон решимости. Он уже знал, что скажет шерифу. Когда устранит Большого Уэбба.

Хейвард тяжело вздохнул. В тот раз всё и рухнуло. Время по-разному текло в разных мирах; где-то проходит день, где-то — неделя, а где-то, в каких-нибудь лишённых магии Примитивных мирах — целый год. Так что Хейвард не знал, сколько прошло в его родном мире с его исчезновения. Долго, слишком долго, каждая секунда — на одну больше, чем надо…

Лично для него это затянулось на десять лет. Десять лет он скитался по всему Рейбору, и сам по себе, и уже на службе Трибунала, десять лет он стремился узнать хоть что-то о том существе, что отправило их сюда — и ничего. Только слухи, истории, легенды. Случайный перст судьбы, ломающий привычную жизнь; таинственное существо, говорящее что-то о выборе и ответственности, и призрачное, едва уловимое имя — Иннарган, Бог Хаоса. На этом всё. Никакого следа. Никакой зацепки. Никакой надежды.

Искатель махнул рукой. Мысли становилось всё тяжелее прогонять, и он больше не пытался это сделать. Он был один, Трибунал его отослал, расследование он завершил. Пусть теперь катятся к чёрту! Пусть заберут эту свою побрякушку, раз она им так нужна, и оставят его в покое!

Хейвард потянулся к небольшой ямке, прикрытой камнем. Настоящего табака в Рейборе, как ни странно, не было, лишь жалкое подобие. Но кое-что Искатель всё-таки собирал и хранил здесь, в своём укромном месте. Как раз для таких моментов, как этот. Затянуться, так затянуться…

Если Хейвард почему-то и прожил свои тридцать с небольшим лет в своём мире, а потом — ещё десять в Рейборе, то потому, что никогда не терял бдительности. Вот и сейчас до его уха долетел странный звук. Кто-то пытался изобразить крик птицы. Искусно: любой другой человек, даже проживший в местных прериях несколько лет, не заметил бы подвоха. Но недостаточно искусно для Хейварда.

Искатель продолжил плавно тянуться, но теперь рука его взяла револьвер и пояс. Незваные гости у Хейварда бывали и до этого. Но сейчас это вряд ли были бандиты с большой дороги.

Хейвард аккуратно, старясь двигаться как можно меньше,