Выдавать принцессу замуж за кого-то из Геенны было не просто предательством семьи Мортема, которую регент, по своим же заверениям, крайне ценил. Это было позором на всю нацию. Где была дочь самого Мортема Жестокого, и где – какой-то босоногий, цветастый рогатый пустынник?!

Последнее Онерли выпалил вслух, но осознал это слишком поздно, что, впрочем, не принесло ему никаких проблем – окружающие были согласны.

– Это просто смешно,– рыкнул Сонрэ, взмахивая руками,– какой дурак будет пытаться устроить союз с этими огненными ублюдками?

– Очевидно, наш регент,– Элан выхватил у Онерли из рук бумаги и помахал ими перед лицом у тави.– Эта змея хочет избавиться от законной наследницы. Дальше, чем в Геенну, её заслать просто невозможно!

– Чёрта с два,– огрызнулся Масра, забирая бумаги себе.– Мы не поддержим это его начинание. Он без нас ничего не может теперь, когда Владыки нет.

На мгновение при упоминании правителя все замолчали. Мельком глянув в сторону оконного проёма – сам до конца не понял, почему решил так сделать – Онерли почувствовал, как ослабли ноги в коленях.

Неизвестно сколько просидевший буквально в паре метров от них, массивный ворон улыбнулся бы, если бы позволяла это сделать конструкция клюва, и с режущим слух карканьем сиганул вниз, спустя пару мгновений ложась на поток воздуха и взмывая к верхним этажам дворца.

2.

Просторная зала из белого мрамора с золотистыми прожилками заставляла чувствовать себя маленькими и никчёмными самых крупных существ. Ветер играл с навесами из тканей под потолком, создавая ощущение нахождения под водой, и проникающие через них солнечные лучи только усиливали подобные ассоциации, но это небольшое отвлечение не могло заставить обывателя закрыть глаза на тусклость стен.

Притягивали взгляд местами шедшие крупными трещинами геометрические узоры за массивным троном из обсидиана, мрачным пятном с алыми прожилками выделявшимся в мягком цвете помещения; сколотые бока колонн, при наличии которых вся конструкция могла держаться в достойном состоянии.

К потолку, теряясь в волнах лёгкой ткани, поднимался сизый дымок от благовоний, призванных замаскировать собой затхлый запах серы, который не могли порой вынести даже те, кто жил в нём с рождения; в частности касалось это представителей высших сословий, в то время как простым жителям не оставалось ничего, кроме смирения и терпения – того самого, что завещал ненавистный им пророк Иинеш. Источник запаха был на этих землях всегда, ещё до прихода на них ифритов. Подземные пещеры, в которых однажды жившие здесь люди решили сжигать тела павших от мора животных, не пригодных в пищу. По незнанию бедолаги запустили процесс, который не представлялось возможным остановить: в пещерах было что-то, что горело гораздо ярче и яростнее падали, а за собой тянуло и запахи. Хуже всего было то, что эти же умельцы и завалили пещеры, а время скрыло следы о них, и теперь оставалось только рыть землю носом, да искать источник тлеющей падали.

Пряный до тошноты запах благовоний был лучше природного при любом раскладе, но спокойно его воспринимал лишь больше похожий на ребёнка карлик – щуплый, с худыми ручками – сидевший на небольшом сиденьи на тонкой ножке возле трона. Чуть в стороне от него, чуть не ругаясь сквозь зубы на несправедливость жизни, стояли двое крепких молодых мужчин с пёстрыми опахалами из павлина. Создавали для своего хозяина приятный ветерок, слегка щекотавший желтоватую кожу миниатюрного человечка.

–… и таким образом выходит, что мы получим выгоду от этого только, если правительство Акрака согласится-…

– Кто попортил карты?!

Карлик со злостью стиснул зубы и обернулся в сторону того, кто его прервал, так резко, что с головы чуть не слетела усыпанная драгоценными камнями золотая корона. Все его внимание оказалось приковано к тому, кто своим видом неизбежно вызывал ассоциации со львом – крупный широкоплечий мужчина с пышной гривой тёмно-каштановых волос не заметил недовольства собой и с силой саданул огромным кулаком по подлокотнику своего собственного трона. От созданного этим действием порыва воздуха разлетелись, будто испуганные птицы, основательно погрызенные кем-то игральные карты.

– Да что ты орешь?– недовольно простонали с противоположной от мужчины стороны.– Оглохнуть можно!

Говоривший, если бы не голос, сошёл бы за женщину. Он потянулся так, что хрустнули суставы, и положил руки на плечи кокетливо захихикавших красавиц в чёрных полупрозрачных платьях из летящей ткани, скрывавшей минимум.

Смотреть на всех троих было одним удовольствием, и по праву их и всех, принадлежавших к их легиону, называли украшением: девушки все, как одна, будто сделанные на заказ куклы, среди которых любой мог найти себе по вкусу. Были среди них и мужчины, но в гораздо меньшем количестве, а в Тааффеитовой крепости появлялся лишь один, к которому все девицы в случае чего льнули с любовью во взгляде и называли не иначе, как «папенькой».

– К тому же,– мужчина с усмешкой поднял указательный палец от плеча одной из своих прелестниц,– мы все знаем, что их баран пожевал.

– Неправда!– полный мужчина с кудрявой белой бородкой такой же, как его волосы, погрозил пальцем.– Врёшь все, ветреник!

– Ой-ой, все слышали?– с деланным беспокойством взметнулся ифрит, вскидывая руки в воздух и звеня золотом браслетов,– меня Азмедай ветреником назвал!

Чувствуя себя единственным, кто в этом помещении хотел заниматься делом, полезным государству, карлик посмотрел на занимавшего обсидиановый трон и надеялся найти хоть какую-то поддержку, но не тут-то было. Властитель огненных земель сидел, улыбаясь донельзя довольно, и потягивал вино, с куда большим интересом слушая, как ему что-то на ухо рассказывал гигант Асторет, то и дело задевавший одним из шести чёрных перистых крыльев ткани под потолками.

На перепалки, не достойные представителей высших чинов, эти двое не обращали никакого внимания, ровно как и на пытавшегося указать необходимые изменения в политике короля Пеймона: то ли он не вышел ростом, то ли был не так интересен, как слухи об изощрённости, с которой недавно раб на арене убил матерого гладиатора.

Вздохнув, Пеймон с хмурым видом отвернулся и отдал все своё внимание свитку, который до этого зачитал в никуда, до последнего надеясь, что правитель услышит хотя бы пару слов. В последнее время карлику, сколько бы сильно он ни был предан властителю Геенны, казалось, что их Князь решил в рекордно короткие сроки довести страну. Мнение лучшего и сильнейшего среди них не оспаривалось никем и никогда, в том числе помалкивал и Пеймон, но он был единственным, кто видел, как недоволен таким порядком дел был глава магов Азарет.

Будто зная, что о нём думали, четырёхрукий огненный ростом под два с половиной метра отмахнул в сторону сиденье Пеймона и остановился меньше, чем в метре от обсидианового трона. Упёрся бы в подлокотник руками, но помнил, как и все здесь, о том, что случится с любым, кроме правителя, кто приблизится к этому предмету.

– Мне бы Вас украсть на минутку, Князь.