— Ты следил за мной?

Ванн молчал, не признавая и не отрицая этого. Она попыталась высвободить запястье, но он не отпускал.

— Ответь мне, Ванн.

— Да, я следил за тобой, — признался он.

— Зачем?

Он обнял ее, насквозь прожигая жаром.

— За этим, — сказал Акоста и припал к ее губам поцелуем.

Глава 8

Такого она не представляла даже в самых смелых фантазиях.

Ее тело горело. Ванн целовал ее, запустив пальцы в волосы. Ее руки обвились вокруг шеи. Сердце бешено колотилось. Она оторвалась от отчаянной нежности этого дикого, чувственного поцелуя, чтобы глотнуть воздуха, а затем вернулась за добавкой.

Мир сдвинулся и покачнулся. Софи почувствовала под собой твердую поверхность. Ванн поднял и усадил ее на стол красного дерева. Одна из туфель свисала с носка. Она сбросила туфли и обхватила его ногами. Ванн сжал ее ягодицы ладонями, и их языки соприкоснулись. Ей нравился его вкус. Она никогда так не реагировала на мужчину. Забыла, где находится, кто она, что делает и что поставлено на карту. Она чувствовала только его.

Дверь распахнулась. Зажегся свет. Софи, моргая, выглянула через плечо Ванна.

В дверях стоял Малкольм Мэддокс. Он выглядел озадаченным.

Черт. Софи напряглась и отпрянула.

— Ванн, что, во имя всего святого, здесь происходит? — В голосе Малкольма звучала ярость.

Ванн отстранился от Софи и повернулся лицом к боссу.

Софи соскользнула со стола, расправила юбку. Затем опустилась на колени, чтобы поднять туфли, надела их и подняла с пола сумочку, вызывающе тряхнув волосами.

— Спокойной ночи, Ванн.

Софи остановилась у двери, ожидая, когда Малкольм отступит в сторону.

— Прошу прощения, мистер Мэддокс, — произнесла она, когда он не двинулся с места, — нам не следовало здесь находиться. Я хочу уйти.

— Черт побери, тебе не следовало здесь находиться, — сказал Малкольм, — после двух дней наблюдения за твоей работой я не ожидал такого, мисс Валенте.

Ее губы сжались.

— Согласна, прошу прощения. Пропустите меня.

Малкольм отступил в сторону, пропуская девушку, и резко закрыл за ней дверь.

Ванн собрался с духом.

— И что, черт возьми, ты можешь сказать в свое оправдание?! — спросил Малкольм.

— Ничего, — ответил Ванн, — извините, что это произошло здесь. Между прочим, то, что вы видели, начал я, а не она. Это моя ошибка.

Малкольм с сомнением хмыкнул.

— Она должна была дать тебе пощечину. Ты ее начальник. На работе такие вещи недопустимы. Это по меньшей мере глупо! Понимаешь, о чем я?

— Понимаю, — сухо ответил Ванн.

— Только когда тебе удобно, — отрезал Малкольм. — Ты не обязан жить как монах, но подумай хорошенько, прежде чем заводить шашни с моими ключевыми сотрудниками.

— Разумеется, сэр. Я понимаю, что совершил оплошность.

— Ты должен понимать, что можешь причинить ей боль. В подобных историях не бывает счастливых концовок. А потом эти несчастные плохо отзываются о моей компании.

Это было правдой, но Ванн не хотел зацикливаться на этом.

— Понимаю, — повторил он, — мне можно идти?

— Эта девушка… — медленно произнес Малкольм, — напоминает мне кое-кого, кого я знал давным-давно. Пару десятилетий назад. Я совершил ошибки, о которых до сих пор сожалею.

Ванн почувствовал себя в ловушке.

— Сэр, я не совсем понимаю, какое это имеет отношение ко мне.

— Тогда я кое-кого обидел, — продолжал Малкольм, — я был эгоистом, думающим только о собственном удовольствии, и заплатил за это. Я не оценил нечто особенное, когда нашел его, а потом оно исчезло. Я даже не знаю, почему я это говорю. Но я не хочу, чтобы ты делал то же самое… О, черт возьми. Не бери в голову.

— Как скажете, сэр, — ответил Ванн.

Малкольм положил руку на его плечо:

— Ты будешь делать все, что тебе заблагорассудится. Я это знаю, и ты это знаешь.

Ванн прошел мимо него.

— Спокойной ночи, мистер Мэддокс.

— Веди себя прилично, — прорычал старик, — и убирайся отсюда!

Ванн убрался.

Глава 9

Сегодня Софи сама себе удивилась. У нее не было привычки лить слезы, но выволочка, полученная от Малкольма, потрясла ее. И теперь она рыдала в душе.

Видит бог, не Малкольму судить ее. Но мужчины относятся к женщинам по-другому. Даже к тем, о которых заботятся. А она не относится к этой категории.

И никогда не будет в таком случае. Вероятно, он уже списал ее со счетов. Решил, что она поставит его в неловкое положение.

И этот поцелуй, о боже. Она расплавилась от желания. У нее все еще кружилась голова, даже после сцены с Малкольмом.

Когда Ванн поцеловал ее, она уронила сумочку. Было бы правильно, если бы стакан внутри не разбился.

Софи вытерлась полотенцем и завернулась в махровый халат, предоставленный отелем. Затем расчесала волосы и почистила зубы, размышляя, стоит ли ей проверить ловушки, которые она расставила для корпоративного шпиона. Вчера она была слишком занята и измучена, чтобы следить за ними. Сегодня она тоже слишком устала.

В конце концов, она поймает этого вороватого сукина сына, но, похоже, ее фантазия произвести впечатление на Малкольма своим умом и навыками развеялась в дым.

Ванн Акоста был настолько великолепен, что никто не мог обвинить ее в том, что она не устояла.

Раздался тихий стук в дверь. Ее охватило волнение.

— Кто там?

— Это Ванн.

Последовавшие секунды были наполнены неуверенностью. Образы, ощущения и воспоминания закружились в ней. Она почувствовала, как большое горячее тело Ванна прижалось к ней. Его губы, требующие чувственной капитуляции.

Если она сдастся, это затянет ее так глубоко и быстро, что ей не выплыть.

Софи открыла рот, чтобы спросить, чего он хочет, но промолчала. Нет смысла прикидываться дурочкой. Она либо хочет этого, включая все последствия, либо нет.

Впрочем, она рисковала с самого начала. И теперь ей не до соблюдения приличий.

Софи открыла дверь.

Ванн молча смотрел на нее. Она остро сознавала, что не готова к этому моменту. Голая под халатом. Волосы влажные, распущенные. Раскрасневшаяся после душа. Без косметики.

Незачем спрашивать, зачем он пришел. Софи молча отступила назад, освобождая ему дорогу.

Ванн вошел и повернулся к ней:

— Я сожалею о том, что произошло.

— Это не твоя вина. Я тебя не оттолкнула.

— Поэтому я здесь, — сказал Ванн, — чтобы узнать, хочешь ли ты этого. Если я неправильно тебя понял или ты передумала, просто скажи мне.

Слова застряли у нее в горле.

— Скажи что-нибудь, — настаивал Ванн, — пожалуйста. Скажи, что будет с нами.

Софи облизнула губы.

— Немного рано. Это не в моем стиле. Я едва тебя знаю.

Ванн судорожно вздохнул:

— Понимаю.