— У нас нет мамы, — выдал Тихон, буравя его гневным взглядом. — Это свекла…

Да он понял, что не фломастеры!

— А кто из взрослых дома? — спросил Дед Мороз, уже не зная, кого позвать.

Не-мама могла оказаться просто-напросто мачехой. Ну а почему бы и нет? В нашей стране матери-одиночки одиночками так и остаются, а вдовцов с руками и ногами отрывают, даже с двумя детьми.

— Сестра. Она говорит, что она взрослая… Потому что в школу не ходит.

Ромка улыбнулся в бороду. Искусственную, в настоящую только ухмыльнуться получилось. Стоит сгорбленный. Присесть не решается. А вдруг, как старый дед, не встанет потом? Смотрит вниз, детские глаза глядят наверх — с надеждой, интересом, верой в чудо.

— И ты в школу не ходишь. Верно? Тоже взрослый, значит? Машинки только взрослым мальчикам дарят. Хочешь еще машинку или уже передумал?

Мать-немать к нему выходить явно передумала. Следит, наверное, из-за угла, хотя откуда тут углы — дверь на кухню закрыта, если только через мутное стекло можно что-то подглядеть. Ну не в ванной же тетка прячется, чтобы через щелку за Дедом Морозом подсматривать, как маленькая. Стоп, а Соня где? Спросить надо.

— Я ее позову! — выдал Тихон, а сам по-прежнему на мешок смотрит.

Свой подарок ближе к телу, а как иначе! Ожидание подарка только взрослому радость приносит, а детей лишь раздражает. Тихо в квартире, только его рука наполнителем шумит. А ведь он успел подумать, что мать отправилась принарядить дочурку перед встречей с Дедом Морозом. Не знала ж про приход сказочного персонажа! Только где ж это видано, чтобы маленькие дети тихо одевались? Даже взрослые иногда тихо матерятся, особенно, если кафтан нормально не запахивается… Вот и сейчас пришлось придержать на коленях отороченные белым полы, чтобы не светиться джинсами.

— Тебе подарок первому нужно подарить. Ты же позвонил, не побоялся, — присел Ромка подле легкого мешка.

Задача напротив была нелегкой. Все прислушивался, да так и не услышал даже тихого шевеления за стенкой.

— Ты был хорошим мальчиком? — задал Ромка вопрос.

Вопрос, на который знал ответ: не был, врал по телефону, а этого делать никогда нельзя, этому еще Булгаков в своем знаменитом романе учил, но в детсадовскую программу взрослые сказки пока не включили.

— Всегда правду говорил? — добавил, когда Тихон кивнул. — Взрослым не грубил? Друзей не обижал?

Да что за допрос такой устроил? Его в детстве так Деды Морозы не мучили!

— С Новым годом тогда! — сдался ненастоящий Дед Мороз и вытащил из мешка коробку с машинкой.

Такой же блестящей, как сейчас детские глаза.

— Нравится?

— Очень!

Настолько, что Тихон полез к Деду Морозу обниматься. Ромка от неожиданности чуть действительно не завалился на мягкое место. Нужно встать поскорее, пока не упал в детских глазах.

— Соню теперь зови, — проговорил, с трудом освободившись от детских объятий.

— Соня! — закричал Тихон так громко, что Ромка вздрогнул.

Поднялся. Отряхнулся. Перед девочкой вприсядку не должен сидеть даже Дедушка Мороз.

За спиной Тихона хлопнула кухонная дверь — да с такой силой, что аж стекло затряслось. Это надо ж такие упругие петли иметь! Или все до банального просто — дверь быстро захлопнули. С силой! И в крохотной кухоньке началась настоящая возня. Без битья посуды пока.

Из воплей Тихона Ромка мог понять лишь слово «Идем!», которое повторялась на все лады и громкости. Но никто не шел, и Дед Мороз тяжело вздохнул. Не от досады, а потому что почувствовал, что температура тела под синтетикой повысилась до невозможного. Жарко и в бороде, и во всем несуразном костюме. Когда же все это закончится!

Тут сто раз задумаешься, когда в другой раз приспичит сделать доброе дело. А что делать сейчас? Как найти ответ на извечный вопрос, пока он не растекся тут под дверью лужицей!

— Тихон! — позвал хрипло и чуть по-настоящему не закашлялся, когда синтетический волос нагло полез в рот.

Не нужна ему сестра ни с бантиками, ни со стишком — пусть заберет для нее куклу и отпустит несчастного Деда Мороза восвояси, пока он тут не превратился в Жар-Деда совсем не сказочного!

— Тихон! — кто кого перекричит у них игра получается.

Третий раз звать не станет. Оставит подарок и хлопнет дверью. Ну сколько можно испытывать терпение постороннего человека! Ладно дети, но мамаша могла бы совесть иметь…

Ромка уже полез под кафтан за телефоном, чтобы написать прости-прощай, как дверь распахнулась и снова захлопнулась. Стекло, наверное, еще советское, современное давно бы вылетело с таким тайфуном.

— Не идет! — заорал на него раскрасневшийся пацан.

Да не только красный, еще и заплаканный. Ну надо ж, елки зеленые…

— Не идет, так не идет. Чего реветь-то? — выдал Ромка, забывшись, своим нормальным голосом и тут же присел подле ребенка, чтобы тот ничего не заподозрил. — Давай решим вдвоем, — заговорил снова хрипло. — Отдадим ей подарок или другим девочкам оставим, которые не боятся Деда Мороза?

— Она тебя не боится, она не хочет выходить, потому что она — олень!

— Кто? — снова забыл про стариковскую хрипотцу Ромка.

— Олень Рудольф с красным носом.

Елки-палки, ну и как тут не заржать, как конь. Ну, пацаненок, что же ты с Дедушкой делаешь…

— Она же девочка, тогда уже олениха Рудольфина…

Боже, ну вот чего ему не заткнуться?! Разве может Дед Мороз подобное нести… Что о нем ребенок подумает!

— У нее свитер с оленем! Она не хочет в нем выходить к тебе!

— А без свитера тоже не хочет?

— Без свитера не может. У нее под свитером ничего нет.

— Принеси ей платье тогда на кухню, я подожду, — вздохнул Ромка обреченно.

Ох уж эти дети… С ума сведут! И любой лед на сердце растопят! Он уже даже на мамашу не злится. Не получается.

— Соня не разрешает мне свои вещи трогать, — озвучил Тихон новую проблему.

— А мне можно? — спросил, понимая, что понес уже околесицу.

Не будет он копаться в девчачьих вещах! Это уже совсем не по-дедморозовски как-то!

— Пусть мама ей платье принесет, — исправился Ромка.

— У нас нет мамы! — просто уже завопил Тихон, точно в рупор.

— А с кем вы с Соней сейчас дома? — сдался Ромка, и голос у него без всякого труда вышел усталым-усталым.

— Ни с кем! Одни! Папа за материалами уехал!

— Так, а с кем я… — он запнулся, вдруг выдав вопрос громко и своим голосом. Вопрос, который не собирался озвучивать.

Тихон не понял. И ничего не сказал. Но ответ он услышал:— Со мной.

Повернулся