Через некоторое время я перестала следовать за Ридом и, скорее, шла рядом с ним. Несмотря на его равнодушие, я до сих пор благодарна ему за спасение моей жизни; однако, ни за что на свете, я не буду следовать за ним по пятам, как собака, чтобы выразить свою благодарность. В конце концов, возможно, я была немного напугана событиями, которые только что произошли, но у меня все еще были гордость и достоинство. И именно эти гордость и достоинство заставили меня попытаться взглянуть Риду в глаза, когда заговорила, хотя он даже не бросил взгляда в мою сторону.

— Я ценю, что ты спас мою жизнь, Рид. Спасибо тебе.

Продвигаясь на юг по тропе, он даже не взглянул на меня.

— Всегда пожалуйста, и я рад, что смог. Тем не менее я не могу не злиться на тебя за то, что ты поставила себя в такое положение, когда мне пришлось спасать твою жизнь. Разве ты не слышала сирену, которая звучала раньше?

Смущенная, я сказал ему, что слышала.

— Но я понятия не имела, что это значит, и до сих пор не знаю.

Рид, наконец, взглянул на меня.

— Мэри ничего тебе не сказала? Мне показалось, что я слышал, как она говорила тебе, чтобы ты оставалась дома целый день, если услышишь сирену.

— Нет, тогда она рассказывала мне об этой тропе. Она сказала, что я могу прогуляться по ней, если захочу, вместо того «чтобы сидеть дома весь день». Ты, должно быть, не расслышал ее правильно.

Хотя Рид все еще хмурился, у него хотя бы хватило порядочности выглядеть смущенным, и он заговорил не сразу.

— Ну… я извиняюсь за это. Думаю, я должен был убедиться, что ты поняла про сирену общественной тревоги. Он для того, чтобы предупредить всех, если любого медведя из «Порожденных кровью» увидели в этом районе.

— Хорошо, теперь я знаю. Спасибо тебе.

Все еще выглядя немного смущенным, Рид просто хмыкнул в ответ, добавив, что он был рад, что порожденный, которого он убил, не был очень сильным.

— Если бы он был сильным, мы все были бы в беде. С тех пор, как их оружие ослабило нас, нам очень трудно сражаться с некоторыми из них. Иногда даже нужно десять человек, чтобы убрать одного из них. Так будет продолжаться еще некоторое время… пока мы не восстановим нашу энергию с помощью инъекции, сделанной из капли крови твоего ребенка.

Рид замолчал, и я не знала, что ответить, поэтому ничего не сказала, думая о том, как отчаянно мы с Ридом хотели, чтобы я забеременела, хотя и по совершенно другим причинам.

До конца пути до дома я просто смотрела на него периодически, не говоря, оценивая его мощную фигуру и думая о том, что, вероятно, должно было произойти в этот вечер. Длинный, худощавый, мускулистый в тяжелых черных рабочих ботинках, потрепанных джинсах и темно-синей футболке, Рид тоже периодически смотрел на меня, как будто у него были те же мысли. Он все равно не говорил со мной, мы шли в тишине. Пение птиц и стук наших ног, хрустящие ветки и сухие листья были единственными вещами, которые наполняли тишину. Время от времени, сильный ветер шелестел крошечными ярко-зелеными новыми листьями деревьев вокруг нас.

Как только мы добрались до дома, Рид связался с некоторыми из своих людей по телефону, а я с мамой, с облегчением услышав, что она чувствует себя хорошо, и что Ирма хорошо заботится о ней. К счастью, Ирма оставалась с ней все время, пока меня не было, что полностью успокоило меня.

Как только я стала прощаться с мамой, она сказала мне подождать, а затем заговорила тихим, грустным голосом.

— Я просто хочу сказать тебе, что тебе не нужно делать то, что ты делаешь, Сэм… вся эта договоренность о том, чтобы спать с виртуальным незнакомцем, чтобы забеременеть, просто, чтобы получить деньги на моё лечение. Даже говоря это сейчас… это звучит безумно. Это звучит так, как то, что ни одна хорошая мать никогда не позволит своей дочери.

До того, как я покинула Форт Уэйн, мы уже прошли через все это. Много раз. Даже сейчас я спокойно повторила то, что сказала маме по крайней мере полдюжины раз.

— Я взрослая женщина, мама, и я сделала свой выбор. И кроме того… я всегда хотела сама стать матерью, и теперь у меня есть шанс. И к тому же…. — слегка повернувшись, я перевела взгляд на Рида, который все еще говорил по своему телефону, на другой стороне кухни. — Я не думаю, что я буду против спать с Ридом.

Ранее в разговоре я немного рассказала маме о нем, тихо сказав, что он «очень красивый», что было почти преуменьшением. Рид был настолько «красивым», что описание было почти смехотворным. На самом деле, даже по телефону с моей собственной матерью, просто глядя на Рида, я не могла не думать о том, как «красиво» он может выглядеть совершенно без одежды.

Конечно, я покраснела, резко отвела свой взгляд от его тела, прокашлявшись.

— Просто поверь мне, мама… всякий раз, когда мы с Ридом будем работать над созданием нашего ребенка, я не буду делать ничего, чего не хочу.

Мы с Ридом вскоре закончили наши телефонные звонки, и он поднялся наверх, чтобы принять душ, пока я сделала салат и разогрела несколько рулетов и сырную запеканку с ветчиной и картофелем, которую Мэри оставила на ужин. Пока я работала над тем, чтобы все подготовить и накрыть на стол, то обнаружила, что не могу удержать свои мысли от красивого лица Рида и его длинного, твердого тела, стараясь, как могу, избавится от них. Даже аромат вкусной запеканки Мэри не мог отвлечь меня от мыслей несмотря на то, что она пахла абсолютно божественно, пока грелась в духовке.

За ужином, который мы с Ридом сначала ели в полной тишине, мои мысли начали блуждать еще дальше, сосредоточившись на том, как Рид выглядел в своей медвежьей форме, такой большой, сильный и суровый. Когда мои щеки слегка покраснели, я попыталась сказать себе, что это, вероятно, просто от вина, которое пила с едой, хотя знала, что это не так. Дело было в том, что моё тело, казалось, наконец ожило после многих лет отсутствия желания. Конечно, прошло много лет с тех пор, как я испытала желание на том уровне, который был в настоящее время.