Через полчаса или около того, моя подруга, ее брат, сосед по комнате брата и его подруга все согласились, что я была чертовым «метателем ножей». Это было не так сложно. Я просто взяла нож для стейка за ручку, прицелилась и отпустила его, и гораздо чаще, чем нет, нож плыл прямо к дартсу, попадая в яблочко, прежде чем падал на пол, потому что оказалось, что доска не могла удержать нож для стейка. Брат моей подруги и его сосед по комнате даже не смогли попасть в яблочко.

Хотя метание ножей не было для меня трудным делом, мой новый талант был необъясним. У меня никогда не было спортивного таланта, и я не была особенно скоординирована.

— Иногда люди просто странно хороши в одной действительно странной вещи, — сказал мне брат моей подруги. Во всяком случае, мой, казалось бы, бесполезный талант метания ножей служил формой развлечения для остальной части моих студенческих лет. Всякий раз, когда я была на вечеринке с дартсом, я всегда просила хозяина нож для стейка или два, так что могла показать свои странные навыки.

В настоящее время, столкнувшись с медведем из порожденных в лесу, я бы отдала что угодно за один нож любого вида. Тем не менее, грейпфрутового размера камень, который я подобрала, должен был подойти.

После того, как встала и откинула руку, я швырнула камень в медведя.

— Не подходи!

К моему ужасу, я промахнулась. И мало того, что красноглазый медведь не дернулся, он даже не остановился в своем медленном, неуклюжем подходе, рыча на меня.

Я схватила еще один камень размером с бейсбольный мяч и бросила его.

— Не подходи!

Опять же, я промахнулась. Вообще-то, я промахнулась на пару футов.

— Я серьезно! Не приближайся! Держись от меня подальше!

В ответ на мои крики медведь, который был, может быть, всего в двадцати футах от меня, если бы это было так, издал какой-то глубокий, серьезный, гортанный шум, который на самом деле звучал как смешок, который мог бы сделать человек. Ублюдок. Он действительно смеялся надо мной. По-видимому, для него моя попытка отбиться от него бросанием камней была жалкой.

Не желая отступать и показывать ему какие-либо признаки слабости и страха, я сопротивлялась отступлению назад, желая, чтобы мои ноги оставались на месте и твердо стояли на земле.

— Эй! Не приближайся ни на шаг! Ты меня слышишь? Я тебя предупреждаю!

Еще один низкий, похожий на смешок шум от медведя сказал мне, что он не думал, что я ему угроза. Он определенно не был напуган.

Промокнув от пота, дыша быстро, я схватила еще один камень и бросила его в сторону медведя. И на этот раз он попал в метку, ударив медведя прямо между его светящимися красными глазами с громким стуком о череп, который я нашла странно удовлетворительным.

К сожалению для меня, однако, мое удовлетворение было очень недолгим. Удар в голову большим камнем, казалось, даже не смутил медведя-тень. Несмотря на то, что его ударили так сильно, он едва даже вздрогнул и все еще приближался ко мне, вероятно, менее чем в пятнадцати футах.

Теперь, дрожа, я молниеносно взглянула на множество деревьев вокруг меня, видя, что ни у одного из них нет низких ветвей, которые я могла бы схватить. К счастью, я знала, что даже отдаленно недостаточно атлетична, чтобы пробраться на десять или пятнадцать футов голого ствола. Как бы то ни было, я была на какой-то небольшой поляне как раз в стороне пешеходной тропы, и ближайшее дерево с низкими ветвями, хотя и довольно близко, все еще было достаточно далеко, я знала, что медведь, вероятно, схватит меня своей мощной челюстью, прежде чем я буду на полпути к дереву.

Да. Я собиралась умереть. У меня почти развилось ужасающее чувство уверенности по этому поводу. В то же время, у меня появился гнев по отношению к Риду. Ведь Сомерсет был его город, и он, видимо, был захвачен медведями из порожденных. Я думала, он окажет любезность и расскажет об этом гостю. Если бы он это сделал, я бы точно не отважилась отправиться в лес на прогулку.

Решив не встречать свою верную смерть, бегая, крича или плача несмотря на то, что паника заставила меня в дюйме от всех трех этих вещей, я подняла еще один камень, чтобы швырнуть его в медведя. Если бы я могла хотя бы навредить ему, даже немного, может быть, достаточно, чтобы заставить его кровоточить, это было бы достаточно хорошо для меня. Я просто не хотела умирать, ничего не сделав.

Тем не менее, прежде чем я бросила камень размером с яблоко, все еще отчаянно желая, чтобы у меня был нож, случилось что-то смешное. Медведь внезапно остановился в десяти или двенадцати футах от меня, одна массивная черная лапа замерзла на дюйм или два над землей. Я могла бы подумать, что это из-за того, что я готовилась бросить еще один камень; он сделал паузу, повернул свою мохнатую голову в сторону, как будто что-то слушал. Как будто кто-то или что-то шумит в лесу, какой-то невероятно слабый шум, который он может слышать, а я нет. Все, что я могла слышать в настоящее время, был звук моего тяжелого, быстрого дыхания и моего грохочущего сердцебиения. Тихое, мелодичное пение птиц, которое заполняло лес во время большей части моего похода совершенно стихло, прежде чем я заметила медведя, что должно было встревожить меня. В то время, не ожидая медведя, я не думала об этом.

Воспользовавшись тем, что медведь отвлекся, я запустила в него камень размером с яблоко, вложив в бросок движение плечом. Как и мой последний, камень достиг своей цели, ударив медведя по голове громким треском. Тем не менее вместо того, чтобы взреветь от боли или упасть на землю, как я надеялась, он просто коротко встряхнул свою пушистую черную голову, как будто его слегка раздражал удар камнем. Он даже не оторвал свой взгляд от рощи деревьев на краю маленькой поляны, на которой я сейчас стояла примерно в центре.

Я знала, что это может быть мой единственный шанс. Пока медведь отвлекся, независимо от того, почему, можно попробовать оторваться и получить достаточно форы, надеясь, что он не сможет догнать. Я знала, что должна хотя бы попытаться.

Не желая тратить ни секунды, я развернулась, уже подняв ногу, но не успела. Какое-то движение в темных промежутках между деревьями по краям маленькой поляны привлекло моё внимание. Огромные