После смерти родителей ей досталось немного денег, которыми она оплатила учебу и проживание в Калифорнийском университете, но наследства не хватило надолго.

Воспользовавшись возможностью начать с чистого листа, Эмили переехала в Лос-Анджелес и мгновенно влюбилась в его атмосферу. После мрачной серьезности, царящей в сердце Тихоокеанского Северо-Запада, калифорнийская беззаботность приятно удивляла. Но из-за переезда ей было сложно сосредоточиться на учебе, и в конце концов фальшь, искусно прикрытая навязчивым оптимизмом Лос-Анджелеса, – не говоря уж о беспрестанно палящем солнце – взяла свое.

Эмили поняла, что ей не хватает дождя.

Она бросила универ, не дотянув до диплома, а на последние сбережения купила машину мечты – внедорожник International Harvester Scout 1977 года выпуска. Больше в Лейквуде Эмили ничего не держало, поэтому она добралась на своем внедорожнике из Лос-Анджелеса до Сиэтла, где спустя пару недель он благополучно скончался.

Устроившись работать в частный музыкальный магазин, Эмили сняла большую двушку в историческом здании на Капитолийском холме, разделив плату с коллегой, Монишей Сидху. Жилой комплекс прославился тем, что именно там Кэмерон Кроу снимал своих «Одиночек» – романтическую комедию 1992 года, которая позже послужила вдохновением для популярного сериала «Друзья». Мониша была начинающим шеф-поваром и потрясающе одевалась, так что дома Эмили всегда ждали изысканные блюда и креативная подруга, с которой можно было нарядиться и пойти исследовать город.

Тот период прошел в увлекательном вихре. Долгие рабочие часы были наполнены музыкой, а ночи, проведенные в беготне по Сиэтлу с Монишей, навсегда врезались в память своей беззаботной легкостью.

Но, как и все в жизни Эмили, продлилось это недолго.

Полгода спустя она наткнулась на аномалию, которая открыла ей двери в мир, куда после смерти сестры она даже не думала возвращаться.

Этой аномалией стал альбом «Скотт 5» одного британского исполнителя.

* * *

– У вас есть Скотт Уокер?

Голос у женщины был низковатым – не как у мужчины, но с хрипотцой. На вид ей было около двадцати пяти с небольшим – чуть больше, пожалуй, чем самой Эмили. Она была одета в темно-синие джинсы с низкой посадкой и коричневым кожаным ремнем, застегнутым не спереди, а на бедре. На ногах красовались рваные черно-белые кеды, не разваливающиеся лишь чудом, а через плечо свободно болтался выцветший кожаный чехол камеры. Из-под меховой шапки выбивались светло-каштановые кудри, а символ мира на толстом кожаном ремешке падал на футболку с воющим на луну волком, которую она носила под черной кожанкой слишком уж маленького размера.

– Скотт Уокер под буквой У в разделе поп– и рок-музыки, рядом с «Братьями Уокер». Там должны быть все альбомы, – ответила Эмили.

– Посмотрим, – сказала женщина и подмигнула, сверкнув серым глазом под флуоресцентными лампами.

Эмили посмотрела ей вслед. Взгляд женщины и ее движения о чем-то напоминали, и пусть осознание пришло не сразу, она все-таки поняла.

Она напоминала акулу.

Тем утром Эмили смотрела документалку о хищниках и помнила, как необычно скользили в воде акулы. Эта женщина двигалась так, словно искала пропитание или сокровища на дне океана, а не малоизвестный камерный рок шестидесятых в захудалом магазине в Сиэтле.

– У вас нет «Скотта 5», – крикнула она, изучив полку под буквой У.

Эмили подошла помочь.

– Такого альбома не существует, – сказала Эмили. – Вы, наверное, путаете с Til the Band Comes In. Это пятый альбом Скотта Уокера, он выпустил его после «Скотт 4».

Эмили познакомилась с музыкой Скотта Уокера, особенно полюбив четыре первых альбома, когда узнала о его влиянии на творчество Дэвида Боуи, Pulp и Radiohead.

– Нет, я про «Скотт 5». Открывается «Логикой отчаяния», это первая песня.

– Не слышала о такой, – сказала Эмили.

– На обложке он в солнечных очках посреди цветочного поля. Выпущен в семидесятом году.

– Не помню такого. – Эмили знала, что альбома не существует, но постаралась сдержать снисхождение. Ей нравилась эта женщина.

– А я не понимаю, как его можно не помнить, если вы знаете Скотта Уокера.

– Более того, я его большая поклонница, – ответила Эмили. – Но, мне кажется, вы что-то путаете. Вы точно не ошиблись в названии?

Женщина закусила губу и посмотрела на Эмили. Казалось, она оценивает ее.

– Вы правы, – наконец сказала она. – Наверное, я что-то путаю. Меня зовут Пеппер.

– Эмили.

– Спасибо за помощь.

– Обращайтесь.

Мгновение они просто стояли и смотрели друг другу в глаза. Эмили подумалось, что Пеппер – невероятно крутое имя.

– Да, где у вас Элвис? – крикнула женщина из соседнего прохода, и они вздрогнули. – Под «Э» ничего нет.

– Костелло – под «К», Пресли – под «П», – ответила Эмили.

– Зачем мне ваши Эбботт и Костелло? – бросила женщина.

– Не буду отвлекать вас от всяких бешеных, – сказала Пеппер.

Эмили улыбнулась и пошла помогать женщине искать Элвиса. Краем глаза она поглядела в сторону Пеппер; та достала блестящий розовый телефон и кому-то звонила.

– Элвис должен быть под буквой Э, – сообщила женщина, когда Эмили подошла к ней.

Вежливо проигнорировав замечание, Эмили повела ее к полкам под буквой П.

– Ага, – сказала Пеппер по телефону, – у них тоже нет «Скотта 5». Кажется, мы на верном пути.

Эмили прислушалась к голосу Пеппер, пользуясь заминкой между песнями Мэтью Свита, которые она поставила на фон в магазине.

– Думаю, это «Кролики».

На мгновение у Эмили перехватило дыхание.

Любительница Элвиса листала пластинки и жаловалась на парковку, но Эмили бросила ее на середине фразы и подошла к Пеппер, которая теперь стояла под огромным плакатом Эми Уайнхаус у входа в магазин.

– Простите, вы сказали что-то про «Кроликов»? – спросила Эмили.

Пеппер взглянула на нее, а потом слегка отставила ногу и сложила на груди руки, все еще держа трубку у уха.

– А что?

– Просто странно звучит в контексте альбома Уокера.

– Правда? – спросила Пеппер и посмотрела на Эмили с вызовом.

Та помотала головой.

– Простите. Я решила, что вы о другом.

Эмили пошла обратно к любительнице Элвиса, но тут за спиной раздалось:

– А если я действительно говорила не об альбоме?

Эмили обернулась.

– Тогда о чем?

– А ты как думаешь?

– «Кролики» – это игра, правильно?

Пеппер улыбнулась.

– Вот так дела.

– Что?

– У нас тут еще одна, – сказала она в трубку.

– Может, сходим куда-нибудь? В кафе, например? – спросила Эмили.

– О, – сказала Пеппер, опустив телефон, – куда-нибудь мы обязательно сходим.

Эмили не вспоминала о «Кроликах» уже много лет, но стоило Пеппер упомянуть их, и она вновь оказалась в пикапе с Энни и К на темной проселочной дороге в ночь аварии, которая унесла жизнь сестры.

* * *

Родители Эмили держали в подвале тайный кабинет, который она обнаружила в