– Не знаю, как ты справилась.

– В следующий раз надо будет перестать строить из себя дуру.

– Следующего раза не будет, – сказал Скарпио. – Даже не думай.

– Нам нужно добраться до их верхушки и узнать, на хрена им все это.

– Они говорили об игре?

– Да. И в этот раз женщина назвала ее «Кроликами».

– Черт. Это что-то новенькое.

– Эти люди – наша единственная зацепка. Нужно вернуться.

Он помотал головой.

– Плохая идея.

Эмили хотела бы возразить, только спорить тут было не о чем. В этот раз все было по-другому. Страшнее. Насколько она помнила, ее держали в нормальных условиях, даже в хороших, но она сомневалась, что справится с очередным допросом. Более того: складывалось впечатление, что если ее снова поймают, то уже не отпустят. Она пригубила вино и сменила тему:

– Ну, чем занимался, пока меня не было?

Скарпио усмехнулся.

– Менял спущенное колесо.

– У тебя же какой-то сверхсекретный навороченный внедорожник с непробиваемыми колесами?

– Это был «Корвет».

– Кризис среднего возраста разыгрался?

– Ты так не шути.

– Соболезную.

– Он такой один, и я не собираюсь его менять.

Эмили покачала головой.

– В общем, колесо спустило, и я остановился прямо перед большим магазином – помнишь барахолку рядом с Пайонир-сквер?

– О да.

– В общем, я решил туда заглянуть, пока ждал механика. Рылся в пластинках и случайно заметил целую корзину старых кассет.

– Кассеты сейчас везде продают. Новая мода.

– Да, но не эти. Там были всякие домашние записи и миксы – помнишь, наверное, когда еще названия песен и групп от руки писали?

– Помню. До сих пор где-то кассеты из девяностых валяются.

– В общем, тут начинаются странности. – Скарпио достал из кармана куртки старую кассету, которую положил перед Эмили. – Это мой сборник. В универе составил.

– И что там?

– Все самое лучшее.

Эмили взглянула на список треков.

– Лиз Фэр, Pavement, Queen, Wilco, Guided by Voices… А «Сатурнхэды» – это вообще кто?

– Канадские ребята. Я целый день на этот шедевр потратил.

– Не понимаю. На фига показывать мне кассету из своей бурной молодости?

– Эту кассету украли из машины моей матери двадцать пять лет назад.

– Что? – Выпрямившись, Эмили присмотрелась к кассете внимательнее.

– Ага. Представляешь, как я удивился, когда увидел ее в магазине?

– Вот так совпадение.

– Да уж. Вот еще. – Он указал на последний трек на второй стороне. Play the Game группы Queen – «Сыграй в игру».

– Твою мать. Еще что-нибудь было?

– Сначала ничего, а вечером я ходил поужинать с другом. Как раз здесь, и я сидел прямо на твоем месте.

– Оказывается, не такая уж я и особенная.

– Сейчас мы это исправим, – сказал Скарпио. – Я заранее попросил закрыть шторы, чтобы ты не выглянула на улицу.

– Так…

Скарпио отодвинул занавеску.

Центр Сиэтла, до того напоминавший о себе только фоновым шумом, получил визуальное наполнение. Низкий гул двигателей сопровождался мелькающим светом фар, а гудки и отдаленные голоса стали саундтреком кипящей за окном жизни.

Но внимание Эмили привлекло не это.

Прямо напротив нее возвышался огромный офисный центр: серый бетон и стекло, тонированное зеленым. На боку здания висел рекламный щит во всю стену – такие часто можно увидеть в Лос-Анджелесе. Коллаборация популярной в Сиэтле команды с крупнейшим в мире производителем спортивной одежды; на рекламе был изображен силуэт квотербека, готовящегося бросать мяч. Под ним большие красные буквы нового слогана гласили: «Сыграй в игру».

– Как тебе? – спросил Скарпио.

– Нехило, – сказала Эмилия. – Но «Кролики» обычно начинаются с фразы «Дверь открыта», а не «Сыграй в игру». Реклама вполне может оказаться простым совпадением.

– Ты правда так думаешь?

– Не стоит забывать, что они все-таки существуют, как и склонность интерпретировать информацию в свою пользу, – добавила она.

– Не уверен, что это можно списать на предвзятость.

– И я не уверена. По крайней мере, не на все сто процентов. Появление кассеты точно что-то да значит.

– Тоже так думаю.

Они взяли по меню, и тут тишину нарушил звук многочисленных уведомлений: казалось, будто всем посетителям написали одновременно.

Эмили и Скарпио вздрогнули, когда лежащие на столе телефоны завибрировали.

– Странно, – сказала Эмили, взглянув на экран. – Это спам. Реклама магазина подержанной мебели какой-то Агаты.

– И мне пришло то же самое.

– И остальным, видимо, тоже.

– Все еще думаешь, что рекламный щит – совпадение?

Эмили уже сомневалась. Скарпио мог оказаться прав: столько странных совпадений не могло произойти одновременно.

В этот момент из коридора в задней части ресторана выбежал мужчина – высокий, с темно-каштановыми волосами и дикими глазами, полными экзистенциального ужаса. Он схватил за плечо официанта.

– Моя… спутница пропала, – сказал он.

– Простите, я ничего не понял, – ответил официант.

– Она пошла в туалет и пропала.

– Вы заглянули в обе уборные?

– Да.

– Наверное, она просто вышла. Не волнуйтесь, скоро вернется. Могу сходить за ней, если хотите.

– Я все время смотрел в эту сторону, – сказал он.

– Что еще за «Подержанная мебель Агаты»?! – воскликнула женщина за соседним столиком, протягивая телефон своему спутнику.

– Черт, – сказала Эмили. – Это не к добру.

– Пойдем отсюда. – Скарпио встал, чуть не опрокинув стакан с водой на пол. – Они уже близко.

– Точно не хочешь попробовать еще раз?

– Нет. Тебя не было одиннадцать дней. Мы с ними больше не связываемся.

Скарпио был прав. Как бы ей ни хотелось узнать, что это за люди, в душе она понимала, что сил пережить очередное похищение не хватит.

– Блин, – сказала она. – А так хотелось попробовать севиче.

– Если выберемся отсюда, найдем в другом месте.

– Обещаешь? – Эмили встала.

– Обещаю. Давай разделимся и встретимся на рынке.

Скарпио поспешил к выходу, огибая столы, а Эмили бросилась к широким распашным дверям, ведущим на кухню. По пути она прикрепила маленькую клейкую камеру к искусственному камину.

– Она же только что была здесь, – донесся до нее голос мужчины, потерявшего спутницу, когда она проходила мимо. – Не могла же она испариться?

Эмили пробралась через кухню к металлической двери на дальнем конце, над которой висел маленький зеленый знак выхода. Мужчина прочно засел в ее мыслях.

Она понимала, что значит искать человека, который исчез без следа.

И было это довольно хреново.

Глава 6

Скотт 5

Эмили Коннорс было двадцать, когда ее родители попали под лавину, катаясь на лыжах во французских Альпах. Энни, младшая сестра, погибла в автокатастрофе тремя годами ранее, и больше родственников у Эмили не осталось.

С дядями и тетями она практически не общалась, и, хотя всегда посылала двоюродной сестре Зои подарки на Рождество, семья осталась для Эмили в прошлом.

В новой жизни