Но на самом деле его отключка в мои планы не входила. Поэтому я быстро встряхнул этого деятеля за грудки, чтобы он взбодрился. Это помогло: он помотал головой и испуганно уставился на меня.

— Ты чего, сволочь такая, вытворяешь? — начал я допрос с пристрастием. — Развести на деньги честных людей захотел?

— Да нет, вы что! — видимо, от испуга маргинал решил перейти со мной на «вы». И почему они всегда думают, что такая форма обращения что-то изменит? — Я просто… это… как его…

— Ну давай, сочиняй быстрее! — поторопил его я. — Мне некогда, мы спортсмены, у нас дисциплина и строгий распорядок дня.

— Да я не сочиняю! — в отчаянии воскликнул маргинал, опасливо косясь на мои руки, как бы прикидывая, не сложится ли какая-нибудь из ладоней в крепкий кулак. — Я просто когда пришел к кассе, там мне позвонили…

— Куда тебе позвонили? — издевательски осведомился я. — На кассу?

— Ну да, я же говорю! — поспешно закивал головой маргинал. — А что, меня там все знают, можете спросить…

— Пока что я тебя спрашиваю, — отрезал я.

— Да… ага, ну так вот! — мошенник облизнул губы, но полезть в карман за чекушкой не решился. — В общем, меня позвали к телефону, я подошел, а там соседи мои… Соседи, у меня знаете какие соседи! О-о-о-о, с такими лучше вообще дела не иметь!

— Как с тобой, что ли? — усмехнулся я. — Это у вас соседское?

— Ну перестаньте, ну что вы! — замотал головой маргинал. — Зачем же вы так? Ну, в общем, они такие люди… злые, с характером. Ну то есть вообще-то нормальные, но если разозлить, то…

— А-а, то есть ты их на расстоянии разозлил и начал улепетывать, чтобы они тебя по телефону не побили? — высказал я догадку.

— Да нет же! — мужичок отчаянно трясся, покрываясь испариной. Только теперь я обратил внимание, насколько же жалко он выглядел. — Дайте же мне объяснить!

— Ну, — я ослабил хватку и выжидательно посмотрел на него. — Объясняй давай, только побыстрее.

— В общем, — снова залепетал недожурналист, — Позвонили эти самые соседи и сообщили, что у меня дома прорвало трубу с горячей водой. И что их уже затапливает, и если я сейчас же не прибегу и не перекрою воду, то они меня самого в этом кипятке утопят… Вот, понимаете? А они утопят, они еще как утопят, это такие люди, что…

— Никакой ты не журналист, дядя, — спокойно сказал я. — Знаешь.кто ты на самом деле?

— Кто? — осторожно переспросил маргинал.

— Писатель-фантаст, — ответил я. — Причем не самый талантливый. Придумать и то красиво не можешь. Где мои деньги?

— Там, — маргинал услужливо скосил глаза на карман пиджака.

— Доставай, я тебе в карман не полезу.

Он засунул руку в карман, достал стопку купюр.

— М-да, — среди моих денег там оказалось ещё целая куча поддельных «фантиков».

Деньги, которыми он хвастался на ипподроме оказались фальшивкой причём крайне плохо сделанной. Этакая замануха, чтобы показать зрителям на ипподроме, что журналист при деньгах и разбирается в скачках. Я забрал свои деньги, остальные бросил обратно.

— А ну-ка, дай я твоё удостоверение гляну.

Я еще раз раскрыл его и рассмотрел уже более внимательно, при нормальном уличном свете. Как же я раньше-то не догадался! Фотография была явно вклеена поверх настоящей. Конечно, разглядеть это можно было только если исследовать ксиву специально, и подделку, судя по всему, выполнял профессионал. Но все-таки при должном внимании можно было распознать липу с самого начала. Ладно, пусть это остается на его совести, если там от нее хоть что-то еще сохранилось.

— И сколько стоит купить результат скачек? — спросил его я, возвращая его липовую ксиву на место. — Да не дрожи ты, не собираюсь я тебя никуда сдавать. Просто самому интересно.

— Не знаю… Так я ведь ничего и не покупал, — даже с некоторым облегчением выдохнул маргинал. — Я сам не знал точного результата!

— Да ты что? — недоверчиво переспросил я. — А как же с победителем вышло два раза подряд? Только не говори, что просто случайно угадал — все равно не поверю!

— Ну да, — снова закивал аферюга. — Я просто точно знал, что вот этот конь… ну, самый здоровенный, на которого еще ваш друг хотел поставить… вот… я знал, что он вчера вечером чем-то отравился. А снять его с забега было нельзя, потому что он вроде как популярный, на него многие ставят и если его снять, то некоторые вообще не придут.

Маргинал замолчал, шмыгнув носом и уставившись куда-то вдаль.

— Ну и дальше что? — нетерпеливо тряхнул его я. — Говори давай, хорош тут философские думы о судьбах человечества изображать!

— Я и говорю, — будто очнувшись, подхватил он. — В общем, этого коня там напичкали какими-то лекарствами, но помогло это слабо, он все равно чувствовал себя, мягко говоря, не очень. Его там жокей кое-как перед самым забегом в чувство привел, но было все равно понятно, что долго он так не протянет. Ну просто сил не хватит, понимаете? А то и еще сюрприз какой-нибудь подарит прямо посреди забега… Н-да, я этому жокею не завидую, конечно…

— А я вот тебе не завидую, — заявил я. — Вот мы с пацанами сейчас тебя в милицию сдадим, а там уже пусть с тобой разбираются и решают, что дальше делать.

— Как? — чуть не завопил маргинал. — Вы же говорили, что никуда меня сдавать не собираетесь!

— А я передумал, — нарочито равнодушно ответил я. — Что-то ты больно мутный какой-то персонаж. И, судя по всему, ты здесь не один год ошиваешься и, наверное, много хороших, честных людей на деньги обул. А я не люблю, когда всякая шушера вроде тебя обманывает нормальных людей. Они свои кровные деньги зарабатывают трудом, между прочим, в отличие от тебя.

— Слушай, друг, — маргинал снова перешел на «ты», видимо, для большей доверительности. — Отпусти меня, а? Ну ты же свои деньги назад получил, чего тебе еще от меня нужно? А я обещаю, что если ты или твои друзья снова придете на ипподром, я больше ни копейки