— Понимаю, — угрюмо добавил Криаст. — Но ни в какой Аххес я не отправлюсь.

— Что такое⁈ — повысила голос королева валькирий с едкой насмешкой. — Неужели нет желающих⁈ Вы же так неистово желали смерти аххесу! А когда он умер, никто не желает нести ответственность. Вы точно голубокровные? Или же…

Но внезапно женщина осеклась и с толикой изумления взглянула на Пешую Молнию, который неторопливо поднялся на ноги.

— Я пойду. Я отправлюсь вместе с Кайсой Ксант и падшим серафимом в Мергару. Ванахейм возьмёт ответственность за смерть Ранкара Хаззака.

— Ну да, — выдохнула загадочно Знающая Альвхейма. — Кто бы сомневался, что вызовешься именно ты, Фейлан… Коли так, то прощайте! Я сказала всё, что хотела. Время пошло!

Небесная воительница исчезла первой, через секунду череда вспышек ознаменовала об окончании совета, и в зале к этому времени присутствовали лишь трое. Однако, когда после вспышки в пространстве остались всего двое, над сводами, разнесся раздраженный голос главы клана Ванахейм.

— Ты что творишь, Фейлан? Зачем нам лишние проблемы? Ты действительно собираешься нести ответственность за вшивого аххеса⁈ Действительно считаешь, что Данакт выступит против Севера из-за одного сопляка? Да ты же…

— Не перегибай палку, сестра, — ледяным тоном произнес Пешая Молния, перебивая Лиэну. — Глава основной ветви ты, но я тебе не слуга! Помни наш уговор! А что касательно Ранкара, то я не слеп и не глух. Я умею видеть и слушать! Так что благодари Фрею, что ты не лишилась дочери, ведь вшивый аххес и сопляк сохранил ей жизнь…

Глава 5

Разруха и горечь потерь…

Аххеский пантеон.

Мергара. Твердыня доминирующего дома Хаззак.

Две декады спустя…

Жуткая боль, тьма и забвение. Вся началось именно с них. Валькирии оказалась знакома такая медленная пытка. Однажды она испытывала нечто подобное, когда находилась на пороге смерти после битвы с некродраконами. Вот только сейчас ситуация неизвестным образом отличалась. По крайней мере тем, что в спину упирались не холодные и грубые камни, а теплая и мягкая постель.

Тьма очень долго преследовала девушку. Она как безбрежный океан пыталась захлестнуть, но по какой-то причине зачастую отступала прочь. В такие моменты Фьётре мерещилось, что кто-то ей помогает. Однако, как бы та ни старалась никоем образом не удавалось вспомнить хоть что-то. Последнее, что удалось вспомнить это яростный мужской крик, который казался смутно знакомым.

Валькирия не знала сколько времени прошло, но в какой-то момент боль отступила, далее начала отступать огрызающаяся тьма, а под конец забвение разомкнуло тиски беспамятства и все недоступные ранее воспоминания хлынули обратно.

И видят Небеса, на долю секунды небесная воительница возжелала вновь обратиться к забвению, потому как картины прошлого ужасающей лавиной попытались разрушить хрупкое душевное равновесие.

Она вспомнила вторжение. Вспомнила сражение с Верховными. Вспомнила своё поражение…

И вспомнила того, кому принадлежал тот самый свирепый рёв. Рев, наполненный болью, гневом и отчаянием. Будто потворствуя ему, девушка тоже закричала, но изо рта вырвались лишь нечленораздельные хриплые стоны.

— НЕ… Е… ЕТ!

Валькирия сама того не осознавая, резко приняла сидячее положение, отчего тело вновь скрутил спазм удушающей боли. Перед глазами всё плыло, но очертания помещения, в котором она очутилась были абсолютно незнакомы.

— Еще раз так дёрнешься и мне будет проще самой тебя добить. Будь благодарна за спасение. Я дважды только чудом заводила твоё остановившееся сердце, — донёсся откуда-то слева женский ледяной тон. — Впрочем, ты и без того сейчас близка к своей смерти. Очень близка…

Фьётра предполагала увидеть подле себя Орхелию — валькирию исцеляющего жезла, но тембр голоса принадлежал не сестре, а когда сквозь мутную пелену реальности валькирии всё-таки удалось узнать свою спасительницу, то на миг ей и вправду захотелось умереть окончательно. Ведь эту женщину она желала бы видеть в своей жизни самой последней.

— Нес… смертная? — хрипло прошептала девушка, глядя на Знающую дома Хаззак, что стояла у окна к ней спиной.

— Собственной персоной, — всё тем же ледяным тоном, издевательски фыркнула Имания.

— Что… что происходит? — растеряно пробормотала Фьётра. — Где я… сейчас…

Однако стоило лицезреть незнакомые пейзажи за окном, как глаза тотчас расширись от ошеломления, и она оборвалась на полуслове, но будто наслаждаясь моментом превосходства, яда и желчи в голосе у Несмертной стало в сотни раз больше.

— Да, ты в Мергаре. В твердыне доминирующего дома Хаззак. Впрочем, пугать тебя должно сейчас отнюдь не это. Ты должна бояться того, что дочь Фреи сейчас находится в руках отмеченной Темидой. Думаю, ты в курсе, в каких отношениях состоят два этих оберега.

— Моя… госпожа… враждует с твоей… Что… что случилось? Как… я тут очутилась? — с нарастающей паникой стала шептать девушка, предчувствуя неладное. — Чем… закончилось… вторжение демонов? — но на этом валькирия резко осеклась и потерянным взором оглянулась по сторонам, а сердце её внезапно пробило такт и учащенно забилось. — И где… где Ранкар?

Однако стоило целительнице услышать последнее слово, как хрупкое тело магини Жизни разлом напряглось и та будто ужаленная резко обернулась к небесной воительнице.

— Закрой. Свой. Поганый. Рот! — прошипела разъярённо женщина, чеканя каждое слово. — Мне нет дела до вашего никчемного Севера! Мне нет дела до вторжения демонов в Ванфею! Однако не смей… Слышишь⁈ Не смей произносить это имя своим грязным ртом! Ты представить себе не можешь с каким отвращением я бралась за твоё исцеление! Видит Темида, я всем сердцем хотела порезать тебя на куски и отправить по частям к твоей ненаглядной Фрее и сучке Арнлейв, но лишь чудом я останавливала себя от такого опрометчивого шага! Чудом, понимаешь⁈ — шипела злобно Имания, пока руки её неистово дрожали. — Ведь я осознавала, что такая смерть будет слишком проста для тебя! Ты не сможешь прочувствовать всю мою боль! Не сможешь ощутить на себе весь спектр моего гнева и ярости. Однако такой гнев и такая ярость меркнут перед последним желанием моего племянника! Ты жива только благодаря ему! Я исполню его последнюю волю, но при этом обращу твою жизнь в бесконечную пытку!

Слова Знающей дома Хаззак прогремели как гром среди ясного неба. Фьётра догадывалась, что случилось нечто непоправимое. Произошло что-то страшное, но всё это меркло и бледнело перед реальностью. Сердце валькирии громовых клинков с пронзительным и оглушительным треском разлетелось