Я бросаю свой серп, все еще застрявший в его доспехах, чтобы схватить его за плечо и использовать его неудобное положение против него. Мы падаем на булыжник. Ногти трещат, когда я вырываю камень и бью им по виску лорда. Он отшатывается назад.

Я бросаюсь за оружием, но слишком поздно. Покрытый пластинами грев наступает на него и отбрасывает назад, заталкивая серп в болотную грязь. Я хватаюсь за другой серп, когда лорд вампиров тянется ко мне, широко расставив руки. Он пытается схватить меня за шею. Я уворачиваюсь. Наши глаза снова встречаются. У меня перехватило дыхание.

— Они сделали из тебя монстра. — В его словах просачиваются неодобрение и ненависть. Это наша общая эмоция.

— Если я должна быть монстром, чтобы убить монстра, значит, так тому и быть! — Я вскакиваю.

Он быстрее. Злобный черный туман следует за его движениями и, когда он останавливается передо мной, излучается от него, обхватывая мое лицо невидимыми руками. Лорд хватает меня за горло, впечатывая в одну из разрушающихся стен. Я хватаюсь рукой за его руку, перехватывая большой палец. Быстрым движением я отдернула его руку.

Обычно я бью коленом в живот, но против его пластины это мало что даст. Падая, снова теряя равновесие, мы сцепились, катаясь по земле. Я замахиваюсь на него, но он снова обезоруживает меня.

Удар за ударом, мы поравнялись друг с другом. Один удар за другим, но ни один из нас не может нанести больше, чем легкие удары. Мои костяшки пальцев ударяются о твердый булыжник, трещат и раскалываются, когда он уклоняется от удара, откидывает меня от себя и прижимает к себе обеими руками.

Надо мной нависает скрюченный живой труп лорда вампиров. Ярко-красная луна обрамляет его искаженное лицо, и он смотрит на меня горящими, неестественными глазами — полностью черными, если не считать ярко-желтой радужки.

— Ты действительно упорный зверь, — рычит он, оскалив острые клыки. Его рот не похож на рот обычного вампира. Большинство его зубов похожи на человеческие. Только клыки удлиненные.

Я пытаюсь придумать, как вырваться из его хватки. Время приближается. Я чувствую это. Он возьмет меня в свои объятия и будет пить из меня, пока я не высохну. Потом он использует мое лицо, чтобы проникнуть в Деревню Охотников.

Мать, прости меня. У меня даже нет воротника, чтобы остановить его.

— Но, черт возьми, Каллос был прав. Ты будешь служить для того, что нам нужно, — провозглашает он.

Прежде чем я успеваю осмыслить его слова, нас окутывает туман.

Я вдыхаю и задыхаюсь, отхаркиваюсь, кашляю. Он разрывает мои легкие, рвется по венам и грозит вырваться из плоти. В одно мгновение я перестаю существовать и преображаюсь.

Мы уже не в развалинах, а снова на главной дороге болота. Мы ближе к городу или дальше от него? Я едва успеваю удивиться, как меня снова разрывает на части. В ушах закладывает уши, ночь обрушивается на меня, сгущаясь под действием магии. Я не более чем мысль в пустоте.

Снова красный свет. Мы снова в другом месте. Мы стоим на гребне предгорья, туман на болотах редеет. Он клубится вокруг нас, как океан. Должно быть, мы находимся на самой высокой точке Фэйдских Болот. Далеко-далеко вдали виднеется одинокая точка света. Это Деревня Охотников, ставшая маленькой из-за того, как далеко мы находимся. Все, что я когда-либо знала, все, что меня когда-либо утешало, о чем я могла даже мечтать, уносится все дальше и дальше под напором этого чудовища.

И снова, как только я сориентировался, мы тронулись. Я стиснула зубы, чтобы не закричать. Каждый раз, когда он тащит меня за собой в пространстве, больнее предыдущего. С каждым разом я все больше выдыхаюсь. Живая магия окружает меня, бесконечный туннель ночи. Мы проходим мимо тускло светящихся каменных знаков, похожих на кладбище, прежде чем все это становится слишком.

Я закрываю глаза. Воздух смещается, и я резко вдыхаю. Лорд оглядывается, когда мы материализуемся у подножия горы, которую я никогда не видел.

Где здесь горы? Я никогда не слышала, чтобы кто-то из охотников говорил о горах. Я кручусь, оглядываясь. Разбитый берег усеивает бушующее море. Волны бьются пеной о зазубренные скалы, усеявшие острова, как ступеньки. Брызги океана смешиваются с низкими облаками, которые режут горизонт, закрывая от глаз все, что находится за ним.

Я на берегу моря. Наконец-то, наконец-то... и все из-за этого монстра.

Одинокий, разрушающийся мост тянется через воды, подвешенный на этих островах, соединяя стену волшебного дыма с тяжелым портупеей, преграждающей туннель передо мной.

Стены Деревни Охотников тянутся к морю, чтобы удержать вампиров в их землях. Увидеть этот океан было лишь мечтой, превратившейся теперь в кошмар. Я оглядываюсь на гору, очерченную багровой луной, которая висит низко.

— Мы уже недалеко, — пробормотал он почти успокаивающе. Его тон резко контрастирует с тоном чудовища, с которым я сражалась.

Недалеко от чего? Я теряюсь в догадках. Неважно, где я нахожусь. Я должна...

Я снова погружаюсь во тьму, проношусь сквозь время и пространство под действием магии лорда вампиров, меня тащат за собой, похищают. Меня затаскивают все глубже в то, что, как я точно знаю, несмотря ни на что, является землей вампиров.

Мир повторно материализуется, и холодный ветер пронизывает меня насквозь, когда мы стоим в снегу почти по колено на горном уступе. Снег, да еще летом. Мы стоим всего секунду, прежде чем снова двинуться в путь. Каждый шаг вампира кажется длиннее предыдущего, а темнота — более постоянной. Мышцы кричат от неведомой доселе муки.

Неужели он потянет меня на край света только для того, чтобы столкнуть с него? Я должна сбежать. В следующий раз, когда мы вновь окунемся в реальность, я вырвусь из его хватки. Лорд вампиров испуганно хмыкает, поворачиваясь ко мне лицом. Мы еще выше в гору. Мои ноги мгновенно онемели и скользят по льду, скрытому под толстым слоем снега.

Он тянется ко мне, но я уворачиваюсь от его хватки. Эликсир все еще находится в моих венах, заглушая, должно быть, мучительную боль. Сохраняя остроту зрения. Лорд поджимает губы, его глаза сверкают гневом, когда я тянусь к сосульке, свисающей с соседнего карниза. Моя кожа горит от жестокого холода и сливается со льдом, когда я срываю ее.

Лорд поднимает на меня бледную бровь.

— Ты думаешь, что сможешь убить меня этим?

Я молча стою