Шрифт:
Закладка:
Пройдет какое-то время, прежде чем я смогу надеть его снова. Я понятия не имею, что заставило Джино не нажимать на курок, и Раф, судя по всему, тоже. Пока я не выясню, что Ферраро задумал для меня, лучше, если они не будут знать о существовании Блейк.
Она не хочет торчать в доме целый день. Я понимаю. Но ее счастье вторично по отношению к ее безопасности. Я сделаю все возможное, чтобы ей было комфортно, пока я выясняю отношения с Ферраро.
Может, это и наивно, но я все еще надеюсь на нас. У меня, так сказать, новая жизнь, и я полон оптимизма. Я начну завоевывать ее доверие, шаг за шагом.
Это будет чертовски крутой подъем, это точно. Но я не зря получил этот второй шанс.
Я достаю телефон и проверяю, ответил ли мне Раф на сообщение, которое я отправил, проснувшись сегодня утром. Блейк нужны вещи, а у меня нет возможности доставить их ей сегодня, пока я занят со своим новым работодателем.
Хорошо. С последним пунктом, возможно, будет сложно договориться в нужный вам срок. Я постараюсь сделать все возможное.
Передо мной к обочине подъезжает черный автомобиль, и дверь открывается, сигнализируя, чтобы я садился.
Я запрыгиваю на пассажирское сиденье и оказываюсь лицом к лицу с Козимо Ферраро.
Просто замечательно.
Я чертовски ненавижу этого парня. Он слишком серьезно относится к себе.
Старший сын Ферраро осматривает меня, его губы складываются в тонкую линию. — Это действительно ты.
— Возвращаемся в страну живых.
Я застегиваю ремень безопасности.
— Если бы я был главой семьи, я бы покончил с тобой, как только ты появился.
— Хорошо, что ты им не являешься.
Его пальцы подергиваются. Наверное, он мечтает о том, чтобы задушить меня прямо здесь, на пассажирском сиденье.
— Мой отец слишком снисходителен, а я и мои братья — нет. — Он нажимает на газ и вливается в поток машин, ведя нас к Бруклинскому мосту. — Если ты думаешь, что все будет легко, тебя ждет очень неприятный сюрприз.
— Жаль, я надеялся на спа-день с мальчиками, может быть, на массаж для пары. Я не скажу, если ты этого не сделаешь.
— Забавно, — сухо сказал Козимо. — У тебя всегда было чувство юмора.
— А у тебя всегда была палка в заднице.
— Осторожно. Теперь я твой босс.
— Я думаю, что Джино — мой босс. А учитывая текущую ситуацию, я думаю, что ты мой водитель.
Челюсть Козимо сжимается. Я знаю, что перегибаю палку, но не могу удержаться, чтобы не взбесить его. Он — легкая мишень, как и большинство сыновей-первенцев, прежде чем они наконец получат роль, к которой их готовили всю жизнь.
К его чести, вместо того чтобы реагировать на мои подколки, он просто игнорирует меня все оставшиеся полчаса езды.
Мы заезжаем на парковку склада. Фасад из красного кирпича, пыльные окна, и выглядит он совершенно заброшенным.
Может, Козимо все-таки решил пойти против отца и убить меня?
— Что это за место?
— Алессио называет его своим дворцом, — говорит Козимо.
По спине пробегает тревожное чувство. Алессио — брат Козимо и главный наемник Ферраро. Все знают, что у него не все в порядке с головой.
Мы выходим из машины и идем к задней части склада, где есть тяжелая стальная дверь. Козимо дважды стучит в нее.
— Что мы здесь делаем?
Козимо поворачивается и смотрит на меня, в его глазах плещется удовлетворение. Он не может меня убить, но я могу сказать, что он думает, что все, что они запланировали для меня, почти так же хорошо. — Ты будешь работать на Алессио.
Чтоб меня. Неудивительно, что он выглядит таким довольным.
Сам мужчина открывает дверь и сразу же оценивает меня.
Я делаю то же самое. Интересно сравнить двух братьев. Козимо — весь такой деловой, в строгом костюме, белой рубашке и с зачесанными назад темными волосами. Оденьте его в джинсы и поло, и он бы вписался в Гарвард или Принстон.
Алессио, напротив, не вписался бы… ну, нигде.
Он весь в татуировках, от шеи до кончиков пальцев, и от него исходит такая энергия, что любому здравомыслящему человеку захочется сбежать. За этими причудливыми светло-серыми глазами прячется совсем немного человеческого. Он одет в темные джинсы, кожаный фартук, повязанный вокруг талии, и без рубашки.
На его руках и кистях красные полосы.
Кровь.
— Это мой новый мальчик на побегушках?
В его голосе слышится хрипотца. Он не так высок, как я, и не так широк, но в его глазах есть блеск, который сразу же заставляет меня напрячься.
Одно дело — быть готовым пытать и убивать ради работы. Другое дело — получать от этого удовольствие. Не поймите меня неправильно, бывали случаи, когда переламывание костей приносило мне чистую радость, но это случалось редко и только тогда, когда дело касалось лично меня. Как это было с этими чертовыми железными хищниками. Я наслаждался каждым мгновением, убивая этих ублюдков.
Алессио другой. Он экстремал. Непринужденный. Он делает из каждого убийства обед. Он знаменит этим.
Козимо кивает. — Во плоти.
Алессио не протягивает мне руку. Его глаза буравят меня, когда он отходит в сторону и пропускает нас через дверной проем.
В мои ноздри сразу же врывается химический запах. Дезинфицирующее средство, смешанное с чем-то еще. Коридор, по которому ведет меня Козимо, имеет уклон, как будто мы движемся под землей.
Я пытаюсь понять, чем занимаются Ферраро. Раф сказал Джино, что из меня получился бы хороший сотрудник, но Джино не собирается давать мне никакой власти в своей организации. Это очевидно. Неважно, насколько я умен, опытен или быстро соображаю. В этом бизнесе главное — доверие, а Ферраро мне не доверяют.
Так какую же работу Алессио собирается мне поручить?
Мы поворачиваем, потом еще раз. Стена справа увешана стальными лампами в виде клетки, которые излучают жуткое желтое свечение. Химический запах становится все сильнее, чем дольше мы идем.
Теперь мы точно под землей. Снаружи никаких звуков не доносится, но впереди я улавливаю странный шум.
Стоны.
Я хмурюсь. Я не боюсь — я вернулся в Нью-Йорк, готовый умереть, — но это просто чертовски жутко.
Позади меня раздаются уверенные шаги Алессио.
— Мы здесь, — объявляет он, как только коридор открывается перед большой комнатой, и мы заходим внутрь.
Черт возьми.
Сцена прямо из хоррор-фильма.
Там стоит большая клетка с голым мужчиной внутри. В руках у него плоскогубцы, и, судя по всему, он усердно вырывает себе зубы.
По какой-то причине вид меня вселяет