За ухом начало пронзительно покалывать. Телефон разогрелся и прилипал к ладони. Стас вытер о штаны вспотевшие пальцы, вдруг ощутив, что они дрожат.

Когда чат снова замер на экране, он жадно вчитался в очередное сообщение.

«Скажи мне, что произошло с девочкой из «той же параллели»?»

«Слышь, я не знаю, о чём ты говоришь и за кого меня принимаешь, но я хотел просто поболтать перед сном, понятно?»

«Что произошло, Стас?»

«Я не знаю, о чём ты!»

«Тогда я скажу. Она так и не выросла».

Ему показалось, что пол затрясся. Стас упал на диван, стиснув мобильный так, что заныла ладонь.

«Девочки, которые дружат со взрослыми мальчиками, часто не вырастают. Они лежат под деревьями, присыпанные листьями. И никто их не находит».

«Это развод какой-то? Тебе деньги нужны?»

«Она бежала, бежала, а ты не мог догнать… Девочки ведь очень быстрые, когда напуганы…»

«Заткнись!»

Стас даже проорал это вслух. Пот катился по вискам. Может, он с ума сходит? Или лежит на полу в баре, после Катиной оплеухи, которая на самом деле послала его в нокаут, и вся эта жесть ему снится? Хоть бы так, боже, хоть бы так. Он ущипнул себя за щёку, но мир вокруг не помутнел и не испарился.

Стас по-прежнему смотрел на экран и перечитывал, перечитывал, перечитывал, надеясь, что слова изменятся или исчезнут.

«А ещё быстрее девочки тогда, когда бежать за ними мешает вставший член…»

«Она упала! Упала, слышишь, ты! Я ничего с ней не делал!»

«Ничего не сделал, Стас. Никого не позвал, никому не сообщил. Ты облапал её, закидал листвой и сбежал, обмочив штаны. Знаешь, многие девочки умирают о-очень медленно. Так медленно, что смерть устаёт ждать и на её место приходит кто-то другой. И он даёт девочкам бессмертие…»

«Да кто ты?? Что тебе надо от меня?!»

«Просто ты любишь молоденькое мясо, Стас. А я – гнилое))»

«Да пошла ты!!!»

Он стукнул по кнопке выхода из приложения, но в ответ снова открылось фото Евы. Стас от неожиданности отпрянул от экрана, но бросить телефон не смог: изображение притягивало, манило посмотреть.

Пальто лежало на земле. Глаза Евы зияли чёрными провалами, в которых горели оранжевые огни. Рот перекошен в плотоядной улыбке. Юбка – выше, голова – ниже, спина наклонена вперед, как перед броском. А до камеры… точнее, до Стаса, оставалось каких-то четыре-пять шагов. «1 км от вас».

Он отчаянно забарабанил по крестику в правом верхнем углу, заскоблил пальцем по экрану, пытаясь смахнуть окно, зажал до боли кнопку выключения. Если не смотреть, она не подойдёт, если не смотреть, она не подойдёт…

«Я исполню твою мечту, Стасик. Я выгрызу тебе горло и уложу на мягкий мох в Некрополе…»

Стас размахнулся, попытался швырнуть мобильник в стену и изумлённо уставился на руку. Телефон прилип к ладони и нагревался всё сильнее с каждой секундой.

Стас закричал, исступлённо задергал рукой, чтобы отбросить накаляющийся гаджет, от которого потянулась струйка дыма.

Мобильный впаялся в ладонь, въелся в мясо, сводя к нулю всё попытки избавиться от него. Воя от боли, Стас побежал в ванную и сунул его под холодную воду, надеясь не только облегчить страдания, но и на то, что телефон «сдохнет» от таких манипуляций. Однако сквозь рябь на экране продолжали проступать её сообщения.

«… ты начнешь гнить, протекать в землю, подкармливая червей. И тогда я съем твои глаза, чтобы они не достались воронам…»

Спотыкаясь, Стас побежал на кухню. Положил руку на стол экраном вверх, схватил тяжёлую кружку и с размаху ударил по стеклу. И вместо чата снова появилась анкета…

Уходящее солнце разлило по небу кровь. На поле хаотично, как грибы, вылезли покосившиеся надгробия. Их разделяла всего пара шагов. Милое личико стало едва узнаваемым.

Кожа собралась складками между бровями. Аккуратный вздернутый нос стал шире, приплюснулся и напоминал теперь козлиный. На звериной морде человеческим остался лишь рот, продолжавший хищно улыбаться. Но не это привлекало теперь его внимание, а подол платья, вульгарно задранный до самой талии.

Мощные мохнатые ляжки с нависающими коленями вместо белых девичьих бёдер, между которыми ещё десять минут назад он хотел оказаться. Чёрные, будто обгоревшие, икры, как тонкие палки, под углом упирались в землю раздвоенными копытами. И несли Еву прямо к нему.

Из динамика хлынуло зловоние. Пахнуло козлятиной, прелыми листьями, испорченным мясом. Стас размахнулся и ударил по экрану ещё раз, потом ещё, но тем самым только переключал анкету на чат, чат на анкету. И с каждым переключением Ева становилась ближе. Сто метров… пятьдесят метров… десять метров!

«А когда в тебе заведутся личинки, я начну откусывать с костей скользкое смердящее мясо) Съем губы и нос, обдеру твои мягкие щёчки) Потом обглодаю пальцы, высосу язык. Мне тебя надолго хватит: ночи в конце октября холодные)»

Стас рухнул на колени, сжав запястье спаянной с телефоном руки.

«Пожалуйста, я ничего не сделал, я ничего ей не сделал, я ничего… – прошептал он, ощутив, что не может пошевелить веками и закрыть глаза».

«Ах, да… ты же хотел перед смертью «это самое». Боюсь, у меня нет для этого нужных отверстий…»

Скуля, Стас начал молотить рукой об пол. Два метра… один метр.

«… но зато они есть у тебя, если понимаешь, о чём я)))»

Взгляд прилип к экрану, как телефон – к ладони. Кожу на затылке стянуло, словно волосы сжали в кулак. Шеи коснулось сырое горячее дыхание. Ему снова восемь. Он обмочился.

И знает, что бежать некуда.

Пятьдесят сантиметров… десять сантиметров…

Цок… цок…

Экран погас.

Екатерина Яшина

Наследство

Мяу! И Галя, споткнувшись о чёрный шерстяной клубок, больно врезалась плечом в стену.

– Чтоб тебя, Муся!

Кошка ещё раз мяукнула и стала тереться всем своим юрким тельцем о ноги новоприбывших гостей. Галя почесала Мусю за ухом и сразу вспомнила последние слова в бабушкином завещании: «Не забывайте её кормить, она любит сырое мясо».

– Забудешь тут тебя, любимица! – Галя расстегнула сапоги и присела на старый плюшевый пуф в коридоре, который долгое время служил когтеточкой. – Вась, чего стоишь? Заходи давай.

Её сожитель Василий немного брезгливо перешагнул порог бабушкиной квартиры и потянул носом. Воздух был спёртый, затхлый, пахло дешёвыми духами, пригоревшей едой и нафталином. Неприятно, но терпимо. На стенах, оклеенных старыми обоями с тёмным цветочным орнаментом, были развешаны чёрно-белые фотографии давно почившей родни, большой отрывной календарь с молитвами, рисунки маленькой Гали, покрывшиеся тремя слоями пыли, да несколько репродукций Шишкина и Айвазовского не самого хорошего качества.

– Как в музее, да? – улыбнулась Галя.

Вася хмыкнул и прикинул, сколько придется вложить, чтобы содрать эту уродливую «кожу» на клейстере, под которой выросло уже несколько поколений тараканов. Может, ипотека была бы не самым худшим вариантом.

– Куртку в шкаф повесь, там в углу пустые плечики, – махнула