— Конечно, конечно! Сейчас согните ноги и потихоньку толкайтесь. Вот так. Опора на нижнюю лыжу, привстали, разворот и снова присели, — командовала коза, скользя позади Ивана Ивановича. — Не торопимся, едем плавно. Уже почти спустились. Вот так.

Лыжники сделали последний разворот и остановились в долине у стоек главного подъемника.

— Давайте я помогу вам снять лыжи, — присела рядом с доктором Фроська. — А потом пойдем к вам. Я провожу.

— Спасибо, миленькая. Я лучше вот здесь в кафе посижу. Чая попью. Вроде отпускать начало.

Коза поднялась и подозрительно посмотрела на Ивана Ивановича и Сергея.

— Вы что, все это придумали? Вы меня обманули?

Взрослые замотали головами.

— Обманули… — протянула Ефка. — И я спустилась вот с этой огромной кручи сама…

Она взглянула на гору, на Сергея, на свои лыжи, на Ивана Ивановича.

— Вот вы какие, значит! Уж от вас, Иван Иванович, я совсем не ожидала, — продолжила Ефка.

Взрослые смущенно потупились, а коза оттолкнулась палками, и весело продолжила:

— Вообще-то я с обманщиками не дружу, но вы хотели как лучше! А теперь не скатиться ли нам еще разок?

Как заяц Никифор подружился с Сашей

Саша жил на Юго-3ападе Москвы, ходил в школу и на всякие кружки, любил спорт, и не очень любил английский, в общем, вел обычную, хотя и напряженную жизнь. Чтобы снять это самое напряжение, он часто гулял в Тропаревском парке, что начинался недалеко от его дома. Прохаживаясь по дорожкам, он мог побыть один, поразмышлять или помечтать, полюбоваться природой, и вообще, немного отвлечься от бесконечного «нужно», «срочно» и «ты должен», которые окружают любого ребенка, живущего с заботливыми родителями. Как-то в конце ноября часа в четыре вечера, когда на Москву уже стали наползать сумерки и фонари заморгали своими желтыми глазами Саша шел по посыпанной песочком дорожке и думал о многом. Вдруг ему показалось, что кто-то крадется следом. Саша сразу вспомнил все истории про убийц и разбойников, что поджидали свои жертвы в парках культуры и отдыха. Он наклонился, подобрал крепкий сосновый сук, и одновременно глянул из-под руки назад, пытаясь засечь вражеский маневр. Никого не было. Парк, покрытый белым снегом, только покачивал ветками деревьев, да где-то вдалеке кричали вороны. Саша пошел дальше, напряженно прислушиваясь. Все было спокойно. «Наверное, показалось», — подумал он — «надо меньше нервничать, а то становлюсь мнительным». Он стал нервничать меньше, но примерно через неделю, когда он снова шел по парку, история повторилась. Опять какое-то неясное движение сзади, заставило мальчика насторожиться, и опять только голые ветки, снег, да сумерки были за спиной. На третий раз, Саша не выдержал: «А ну выходи!» — крикнул он в синюю зимнюю пустоту и поудобнее перехватил сук, с которым теперь ходил всегда. Как ни странно, тут же в ближайших кустах зашуршало, и на дорогу вышел крупный белый заяц.

— Привет, я — Никифор Леденцов, — сказал он Саше и поклонился, как кланяются при встрече в Японии.

— Вот тебе и привет, — опешил Саша, — Я — Саша. А ты что за мной следишь, Никифор?

— Не слежу. Я тебя изучал и решил, ты мне подходишь!

— То есть?

— То есть я решил именно тебя выбрать своим питомцем.

— Так не бывает, — улыбнулся Саша. — Это люди берут себе животных, не наоборот.

— Устаревшая точка зрения, и даже оскорбительная. Задумайся, и сам поймешь. Если вам можно заводить питомцев, почему нам нельзя?

— Ну… в принципе… я не вижу противопоказаний, — признался Саша. — А что конкретно надо будет делать мне, как твоему питомцу? Какие у нас будут взаимоотношения?

— Хороший вопрос. Я вижу, что не ошибся, — похвалил заяц. — Предлагаю простую схему: я тебя люблю, а ты меня слушаешься.

— Не подходит, — расстроился Саша. — По этой схеме я уже живу с родителями и бабушкой с дедушкой. Еще кого-то слушаться у меня сил не хватит.

— Это аргумент, — кивнул Никифор, — тогда предлагаю упрощенный вариант. Я даю тебе то, чего тебе не хватает, а ты мне при встрече радуешься.

— На это я способен, — покивал головой Саша, — по рукам!

Он ударил ладонью по заячьей лапе. Потом они прошлись по дорожке и присели на заснеженную скамейку под фонарем, при этом Саша сел на спинку, а Никифор на сиденье.

— Слушай, Никифор, — продолжил Саша завязавшуюся беседу, — а вот ты говоришь, что можешь дать мне то, что мне надо. А что мне надо?

— Это ты должен сказать сам. Я, конечно, знаю ответ, но до таких вещей человек должен доходить своим умом. Понимаешь, есть вопросы важные и не очень важные. На вторые можно найти ответ в книге, или, например, в школе на уроке запомнить, а на первые ответы должны быть только собственные, иначе ничего не получится.

— Почему? -удивился Саша.

— Потому что иначе ты будешь сомневаться, не обманули ли тебя. Ведь проверить никак нельзя. Это тебе не два плюс три равно пять.

— Какой ты не простой заяц… — оценил друга Саша.

— Да, тебе повезло, — покивал головой тот. — Я в какой-то мере даже волшебник. Ты сейчас иди домой, в среду встретимся тут. Ты ведь по средам гуляешь?

— Ага. Кстати, а, может, ты у меня будешь жить, а то в лесу холодно? — спросил перед уходом Саша

— Сложности выковывают личность. И потом, у тебя мама будет недовольна, если обгрызу все ножки у мебели.

— Это да. Ну, тогда, пока, до среды, — махнул Саша рукой и заспешил к высотке сияющей теплыми желто-оранжевыми окошками на фоне темно-синего вечернего зимнего неба.

В среду, когда Саша прибежал к условленной скамейке заяц его уже ждал.

— Привет! — поприветствовал его с поклоном Никифор. — Ну что, появились у тебя идеи?

— Конечно! Я просто в прошлый раз что-то растерялся, а так мне очень нужен новый телефон. Вот я тут марку написал — он протянул зайцу записку.

— Не подходит, — отодвинул бумажку лапой Леденцов

— Что не подходит?

— Вот это — совсем не то, что тебе на самом деле нужно.

— Как это? Ты сам сказал, что я должен подумать, и что только я сам должен решить. Вот, я решил! Бери записку!

— Ты плохо подумал. Материальное не может быть настоящим желанием.

— Ерунда! Это самое настоящее. Я с этим телефоном буду самый крутой.

— Ты ошибаешься, и как только ты получишь этот телефон, ты сразу поймешь, что не стал счастливее. То есть первый день, ты, возможно, будешь рад. А