— Ты думаешь, я скучный? — спросил Люк, нахмурившись.

С таким лицом и телом, как у него, он был полной противоположностью скуке, по крайней мере, в том, что касалось моих женских достоинств. Но я кивнула.

— Если ты считаешь меня безрассудной, то ты, должно быть, просто зевака, — я бросила на него вызывающий взгляд. По какой-то причине мое сердце забилось сильнее, словно решило научиться танцевать танго.

На самом деле танец моего сердца начался, еще как только мы остались вдвоем: моя рука обхватила локоть Люка, плечо прижалось к его руке, а голова Пенна наклонилась, чтобы подарить мне затяжную улыбку, в то время как красивые глаза мужчины с неправильным разрезом проследили за изгибом моих губ.

— Тогда ты, должно быть, из тех, о ком матери предупреждают своих детей, — бросил он мне в ответ. — Не думай, что тебе удастся склонить меня к преступной жизни, Темный Феникс.

— Темный Феникс? — я нахмурилась. — Разве не она угрожала стать сверхновой и уничтожить мир?

— Ты знаешь людей Икс? — Люк положил руку на грудь и издал преувеличенный вздох, как влюбленный подросток.

Должна признаться, что, глядя на сурового полицейского Люка, можно было почувствовать себя по-новому сексуально.

Тем не менее я притворилась, что хмуро смотрю на него.

— Какой из тебя человек Икс? Профессор Икс чрезвычайно скучный?

— Я Росомаха, конечно же.

— Скорее, Хомяк.

— А может, я Мститель. Я мог бы быть Тором.

— Скучно.

Его брови сошлись вместе.

— Капитаном Америкой.

— Капитан Я-все-еще-сплю?

— Осторожно, — прорычал он. — Если ты будешь и дальше так продолжать, я буду вынужден показать тебе своего Железного Человека.

Я сглотнула и прильнула к нему. Официально заявляю, что больше не могу злиться на него за то, что он назвал меня безрассудной, ведь я собиралась бросить всю осторожность на ветер.

— Не пытайся изменить свои скучные взгляды, офицер Порядка, — моя рука все еще находилась в изгибе его руки, и я приподнялась на цыпочки, чтобы наши губы оказались ближе. — Обыденная жизнь подходит вам по характеру. Честно говоря, на мгновение я забыла, что ты еще здесь.

— Неужели? — его голос полицейского снова стал стальным и наручным, от которого мне захотелось растаять. Затем он обхватил меня за талию и притянул к себе. Губами касаясь моих на кратчайшие манящие наносекунды, похищая весь воздух из легких.

— Все еще скучаешь?

Я так задыхалась, что мой голос прозвучал хриплым, жаждущим секса шепотом.

— Что ты сказал? Наверное, я задремала.

Его губы опустились на мои. Они были твердыми, уверенными и властными.

Люк Пенн целовал меня с полной сосредоточенностью и той дикой, животной страстью, которая обычно сопровождается одновременным сбрасыванием одежды.

Целовал с неистовой энергией. Поцелуй, от которого у меня подкосились бы колени, не будь его рук. Поцелуй, от которого я хныкала, прижимаясь к его губам, и пыталась восстановить силы, чтобы вскарабкаться на него и попросить большего.

Пока не раздался голос Холли.

— Уиллоу Роуз Бьюкенен, что, черт возьми, ты делаешь?

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Уиллоу

Честно? Я понятия не имела, что делаю.

Вскоре после того, как меня застукали за поцелуем с Люком, сержант по строевой подготовке, иначе сестра, обвинила меня в саботаже репетиции и заставила отрабатывать в одиночку.

Люк сказал, что должен уйти в ближайшее время, и я осталась смотреть ему вслед, гадая, чувствует ли он себя таким же вялым и мечтательным после нашего поцелуя, как я.

Может быть, у него были сомнения из-за того, что я пропустила наш выпускной бал, не сказав ему об этом. И надо признаться, это было очень некрасиво.

Или же мужчина не захотел целовать меня снова, потому что я уезжала на следующее утро после свадьбы Холли, чтобы вернуться к своей напряженной работе в Вегасе.

В конце концов, это был Сан-Данте, и я была уверена, что на меня наложено какое-то локальное проклятие, так что ничего хорошего со мной здесь произойти не может. Что-то обязательно встанет на пути к новым поцелуям.

Как бы то ни было, Холли была достаточно зла, чтобы не просить ее подвезти меня домой после репетиции. Вместо этого села на хвост Мейсону, чтобы забрать свой внедорожник и снегоуборочную машину, и тот с радостью согласился.

Он также защитил меня от засады со стороны его отца или миссис Уотсон, что позволило спокойно скрыться из дома Эдварда, не ввязываясь больше ни в какие розыгрыши.

Из Мейсона получился хороший охранник. Наверное, это как-то связано со всеми этими огромными мускулами. К тому же он был сильным, молчаливым, защищающим типом, а значит, не стал допытываться о поцелуе с Люком, как это сделала бы моя сестра.

Вернувшись к Холли и поставив свой внедорожник и дорогое оборудование на безопасную стоянку перед домом, я пробралась в дом через заднее окно, избегая как членов семьи, так и цветов.

Я решила, что Холли, вероятно, понадобится несколько часов, чтобы успокоиться. На всякий случай даря ей всю ночь. А на следующий день снова попросила прощения за несанкционированные поцелуи во время репетиции, в преддверии того, что должно было стать ее особенным днем.

Я даже добровольно согласилась поехать с ней, чтобы помочь с делами в последнюю минуту.

Вот так и оказалась я в беседке тем вечером, споря с сержантом-бурильщиком о достоинствах использования сказочных огоньков.

Декоратор Холли только что уехал, и беседка была готова к свадьбе. Он закрепил гирлянды на колоннах и витиеватых перилах беседки, а также развесил рождественские украшения вдоль бесконечного прохода, по которому нам с Люком придется идти утром.

— Но сказочные огни бессмысленны, — сказала я Холли. — Завтра в десять утра будет слишком солнечно, чтобы их разглядеть.

— Огоньки все равно будут сверкать, — настаивала она. — Декоратор обещал, что под беседкой будет достаточно тени, чтобы они зажглись.