— Формально мой рабочий день начнется… — я смотрю на телефон, ладонью прикрывая экран от дождя, — через тринадцать часов.

Машина резко, с визгом шин, останавливается. Босс, хлопнув дверью, выскакивает на улицу и преграждает мне путь.

— Ну прости, — говорит он.

От неожиданности я замираю. Поднимаю на него взгляд. Дождь мгновенно намочил его волосы, по лицу стекают капли. Словно он только что из душа…

— Прости, — так искренне говорит босс, что в его голосе мне снова чудится Мэтт.

— За что? — прищуриваю глаза. Список длинный. Интересно, что считает проступком именно он.

— Я с самого начала знал, что Илона — это ты.

Я словно обмякаю.

— Откуда?..

— Три абзаца текста, Вероника. Всего три абзаца, которые ты стремилась так быстро закрыть, что не могла попасть курсором по крестику. И твой второй телефон реагировал на мои сообщения, я прекрасно слышал это из кабинета.

— Тогда почему?! Почему вы сразу меня не остановили?

— Ну… ты же не хотела, чтобы я знал, кто автор. Так мы могли и не договориться. А с тобой-Илоной уже пошел диалог. Да и веселее было общаться, когда ты выдавала себя за другую, когда не была такой…

— …забитой, — подсказываю я.

Он честно пытается не улыбнуться.

— В общем, садись и все обсудим.

— Вы же меня уволили.

— Нет, не уволил. Я сказал не приходить завтра. А завтра суббота. — Хочется чем-нибудь в него швырнуть. — Придешь в понедельник на работу?

Молчу.

— Я хочу, чтобы ты завершила книгу. Завершишь — и я ее опубликую. И тогда ты получишь все, ради чего это затеяла.

— Приду, — выдыхаю я.

Потому что хочу дописать и опубликовать книгу. И потому, что во мне уже созрел коварный план мести. Впрочем, возможно, эти пункты связаны.

Я сажусь к нему в машину и пристегиваюсь ремнем безопасности. Если бы по этой сцене снимали кино, то камера бы сосредоточилась на лице героини за стеклом, изломанном дождевыми дорожками. «Ее взгляд не предвещал ничего хорошего».

Глава 8

— Ника, завтракать! — раздается за дверью, и в этот раз голос мамы меня не разбудил: я проснулась еще на рассвете и с тех пор лежу в кровати, рассматривая, как персиковые полоски солнца на стене расширяются, меняют форму, оттенок.

Теперь я знаю, о чем будет моя книга. И это вызывает во мне смятение. Босс понятия не имеет, какое зерно посадил в моем воображении своим необдуманным предложением.

В пятницу вечером, когда я села к нему в машину, он сразу начал допрос: какой конфликт, какие персонажи. Я задумалась… Вернее, я потом задумалась, а сначала засмотрелась: впервые села в такую шикарную машину. Белый кожаный салон. Монитор по размеру едва ли не такой, как у моего рабочего компьютера. Огромное лобовое стекло, будто в какой-то подводной лодке. А руль похож на штурвал. Когда босс прибавил скорости на проспекте, мне и в самом деле показалось, что сейчас взлетим. Повезло, что не попался на глаза гаишникам.

— Так что там с конфликтом? — не унимался босс.

— Пока еще не знаю… — ответила я, ощупывая сиденье. Хотела запомнить это ощущение: вдруг пригодится, когда моя героиня впервые сядет в машину к Мэтту. — Иногда появляется какая-то ниточка, я ее раскручиваю до сцены. Потом жду следующую. Это всегда происходит внезапно.

— Так не пойдет, — строго выговаривал босс, будто это у меня машина сигналит пуками. — Твоя книга — не развлечение для души, а проект. Отнесись к нему серьезно.

— Да я стараюсь… — Смешно: парочка пешеходов аж вывернула головы, глядя нам вслед. — Но пока не могу понять, какой у героев конфликт. Им хорошо, их ничего не беспокоит.

— А если… у героев будет служебный роман? — подбросил идею босс. — Сразу конфликт.

— Сделать Мэтта директором кафе?.. Здесь налево.

— Навигатор показывает направо.

— Он всегда так показывает, поэтому мы называем это «дорогой таксистов». Местные по ней не ездят, она в выбоинах и длиннее.

Тесла катилась медленно, иногда буквально протискиваясь между машин, плотно припаркованных у пятиэтажек. Босс вертел головой.

— А у вас здесь мило: клумбы у каждого подъезда. Судя по этому аисту, сделанному из шин, трудятся сами жители. У моей бабушки тоже так было, в восьмидесятых.

Тон у него был благожелательный, но постоянные отсылки к Советскому Союзу меня уже немного напрягали.

— Здесь направо… Вы предлагаете сделать Мэтта директором кафе?

— Можно и кафе. Как у тебя с матчастью?

— Никак… — призналась я. — Понятия не имею, как там все устроено.

— Тогда пусть герои работают в каком-то более привычном для тебя месте. В издательстве, например.

Мы переглянулись, и я тотчас же отвела взгляд. Конечно, это удобно, когда знаешь матчасть. Но… Здесь точно было какое-то «но», только я не успела о нем подумать — босс затормозил так резко, что на мне щелкнул ремень безопасности.

Посередине пешеходного перехода стоял подросток, держа за поводок шпица, и таращился на машину.

— Да твою мать! — Вообще-то босс выругался грубее, но Мэтт сказал бы именно так. — Ты что, Теслы никогда не видел?! Давай уже! Вали! — И он резким жестом показал, куда следует направиться парню, — на противоположную сторону улицы.

— У нас принято пропускать пешеходов, — робко заметила я и поспешно сменила тему: — Вот моя девятиэтажка. Первый поворот во двор, первый подъезд. Правда, номер на нем будет третий. Почему-то пронумеровали справа налево.

Босс только приподнял бровь.

Осторожно маневрируя по двору, Тесла прокралась между машинами к подъезду и остановилась.

— Значит так, — сказал босс. — У тебя есть три месяца, до конца лета, чтобы сдать мне роман.

— Почему именно три?! — Это очень, очень мало!

— Три на написание, два на редактуру, месяц на корректуру. А еще продумать продвижение, изготовить мерч… И как раз к началу жаркого лета выпустим горячую книгу. А если не выпустим, ты будешь уволена по-настоящему. Тебе понятно?

Это мне было понятно.

Но непонятно,