– Жаль, – хмыкает матушка Хлюп. – Ничего не имею против хорошей драки.

– Вам должно быть стыдно – так вести себя перед школой, – говорит миссис Крик.

Дети постепенно выходят из здания, и другие родители также подтягиваются к воротам. Мама-пикси и папа-эльф машут своей дочке-огру, которая подбегает к ним и чуть ли не ломает им кости, заключив в мощные объятия. Мама-сильфида парит над толпой и машет своим детям, а они мчатся к ней по воздуху и кидают в неё свои сумки.

– Подбери за собой бинты, родной, – говорит мумифицированный отец сыну. – А то совсем распустишься.

В толпе ты замечаешь яркие лиловые волосы Монти. Он о чём-то увлечённо говорит с Бобби Стокером, но ты не слышишь, о чём именно.

Хью выходит один.

Сразу за ним гоблины-близняшки кувыркаются, спотыкаются и вприпрыжку бегут к воротам, а призрачная девочка Лана уныло парит надо всем этим безобразием.

– Монти, иди сюда, – зовёт доктор Франклфинк. – Кончай болтать, пошли.

– Можно Бобби зайдёт к нам поиграть? – спрашивает Монти.

– Нет, – отвечает его отец.

– Но он мой лучший друг! – возмущается Монти. Ты открываешь свой блокнот и обводишь в кружок имена Монти и Бобби, размышляя, имеет ли их дружба какое-то отношение к тайне пропавшего устройства.

– Прости, сынок, но будет так, как я сказал. К тому же мне ещё предстоит работа – крайне важная, жизненно необходимая работа! – распаляется Франклфинк. – Наука – моя страсть! Погоня за совершенством – вот моя цель!

– Пааап, – тянет Монти, явно смущённый таким поведением отца.

– И я не успокоюсь до тех пор, пока тот, кто украл генератор, – Франклфинк делает паузу, чтобы смерить взглядом Стокера, – не получит по заслугам.

– Папа. Перестань, пожалуйста.

Монти тянет отца за рукав, пытаясь его увести, а ты задаёшься вопросом, не выдаёт ли его тон чего-то ещё, помимо смущения. Неужели Монти что-то скрывает?

– Наверное, мне стоит зайти в другой раз, – говорит Бобби, обращаясь к другу.

– Когда я стану Ночным Мэром, – заявляет Брэмуэлл Стокер, – приглашать вампиров к себе в дом станет всеобщей обязанностью.

– Я бы хотел, чтобы ты перестал баллотироваться каждый год, – говорит Бобби. – Ты всегда становишься таким раздражительным, когда проигрываешь.

– На этот раз я не проиграю, – отвечает отец и открывает перед сыном дверь автомобиля.

– Теперь, когда у меня такая ничтожная конкуренция, – добавляет он, на прощание метнув выразительный взгляд в сторону доктора Франклфинка.

– Что, как… – рычит Франклфинк, но Стокеры садятся в машину и захлопывают двери.

«Голосуйте за Стокера», – грохочет из динамика на крыше голос Брэмуэлла.

– Этот прогнивший, ничтожный… – Доктор резко разворачивается и видит, что миссис Крик стоит прямо перед ним.

– А, Триша. Конечно, Хью может заходить к нам в любое время.

– Это очень мило с вашей стороны, – отвечает она. – Возможно, в другой раз. На сегодняшний вечер у нас уже есть планы. Правда, милый?

Миссис Крик целует Хью в макушку, отчего тот моментально краснеет.

– Обязательно говорить так, будто в этом нет ничего особенного? – спрашивает он. – Сегодня полнолуние.

– Да, забавно, что в те моменты, когда ты мог бы вписаться в нашу компанию, тебя никто не видит, – говорит Монти.

Ты не знаешь, действительно ли Монти хотел уязвить Хью, но зато сразу видишь, как осунулся юный оборотень.

– Ничего особенного, ничего особенного, – нараспев твердят гоблины. – В Хью нет ничего особенного.

– Неправда, – защищается Хью. – Я обо…

– Ну же, милый, – перебивает его мама. – Не думаю, что стоит посвящать всех окружающих в подробности наших ежемесячных трудностей. Нет ничего плохого в том, чтобы не быть особенным. Давай, попрощайся с друзьями, и мы пойдём.

– Пока, Монти, – говорит Хью. – Пока, Гринола и Грюндель.

Гоблины уходят последними, потому что матушке Хлюп не так-то просто собрать их всех в одном месте. Стоит ей посадить в машину одного, как другой оттуда сбегает. В итоге она заманивает их словами:

– Сейчас мы поедем к Зловещему Питу есть пиццу!

– Дааа! – кричат гобличата.

После того как все разъехались и огромный навозный жук запер школьные ворота, Клаус заводит Ватсона, и вы едете обратно в офис.

– Нам есть над чем поразмыслить, – говорит Клаус. – Как я уже сказал, в те моменты, когда тебе удаётся незаметно понаблюдать за подозреваемыми, они проявляют себя совсем иначе, чем во время личной беседы. Давай вернёмся к себе и продумаем, что делать дальше.

Дальше Клаус ведёт машину молча. Он глубоко погрузился в свои мысли, скрупулёзно анализируя все имеющиеся у него факты и подробности.

Ты знаешь, что тебе следует заняться тем же самым. Клаус очень полагается на тебя, и ты не хочешь его подводить. К тому же ты видишь ситуацию под другим углом, рассматриваешь её с человеческой точки зрения. Возможно, тебе удалось заметить улики, на которые Клаус не обратил внимания. Это дело интригует тебя, но ты не стремишься делать поспешных выводов, чтобы ничего не упустить.

Ты выдыхаешь и закрываешь глаза. Скоро тебе предстоит очередное решение. Но сначала вам нужно проредить список подозреваемых.

Разбор подозреваемых

Клаус откидывается на спинку стула. Пытается пожевать карандаш, но дерево ломается при первом же укусе. Ты уже несколько часов обдумываешь факты, и тебе начинает казаться, будто ты ходишь по кругу.

– Давай пройдёмся ещё раз, – говорит Клаус, отплёвываясь от щепок. – Все дети из нашего списка подозреваемых могли пробраться в лабораторию во время игры в прятки.

Клаус ищет взглядом другой карандаш. Ты поспешно прячешь тот, которым обычно пользуешься.

– Мне кажется или здесь становится жарко? – спрашивает Клаус.

У тебя нет сомнений в том, что ему кажется. В кабинете воздух, как в холодильнике, но тебе уже не привыкать к тому, что твой босс любит холод. Клаус включает вентилятор и подставляет к нему лицо.

– Так-то лучше, – говорит он. – Итак, на чём мы остановились?

Ты показываешь ему свои записи, списки подозреваемых, их мотивов и всех улик, которые вы успели собрать к этому времени.

– Судя по всему, Бобби Стокер – лучший друг Монти, однако их отцы – политические соперники, – говорит Клаус.

Не найдя больше карандашей, он хватает маркер и пишет «Стокер» на одной стене и «Франклфинк» – на другой. Ты не видишь в этом ничего удивительного. Методы Клауса нестандартны, а расходы на уборку высоки, но какая разница, если в итоге он получает нужный результат. Твой босс стоит в середине комнаты, вытянув руки в разные стороны, и указывает на оба имени.

– У Монти доступ к генератору был всегда. В таком случае зачем ему понадобилось его красть, да ещё во время вечеринки в честь собственного дня рождения? К тому же Франклфинк задумал Энормельду как мать для Монти. Тогда зачем ему прятать устройство, необходимое для её создания?

Клаус начинает писать имя «Энормельда» на стене, но теряется, не зная, сколько там «м», и оставляет как есть.

– Также нам следует обдумать всё,