Шрифт:
Закладка:
Встаю и во весь голос заявляю командиру: я остаюсь, я никуда отсюда не уеду!
– Молодец, – отвечает командир, – значит, я в тебе не ошибся!
Я резко выдохнул. А самого аж трясёт от адреналина.
Так и началось моё становление, в которое никто не верил. Воистину, война – дело молодых…
Сын Торвальда.
«Нам сыграет „Путь в Вальхаллу“ праздничный оркестр»
Первый этап СВО.
Ежедневно штудирую все телеграм-каналы.
Сожженные колонны, брошенная техника.
Ну как же, бл… ть, так, мы же вторая армия мира!
Все ещё пытаюсь отойти от мысли, что нужно вернуться. Нужно. Вернуться. Нет!
Обещал же себе, что начал мирную жизнь, выбрался же как-то, почему, почему меня тянет обратно?!
Все мои товарищи уже там, а я все смотрю на войну сквозь телевизор.
Презрение к самому себе полыхает с новой силой.
Дома истерики.
Собрался, переосмыслил… Нет, сил моих нету это терпеть. Поеду, и пусть моя жизнь спасёт парочку жизней зелёных, которым их долбаные замполиты не смогли нормально объяснить, зачем нам эта кампания.
Собираю вещи.
Без пяти минут жена – снова в истерики.
Объясняю, что командировка – всего 4 месяца, пройдёт быстро, выполню свой долг и вернусь. Плач за спиной вроде бы стихает…
Тишину разрывает фраза:
«Я не буду тебя ждать».
– ЧТО? – переспросил я.
– Я не буду тебя ждать.
(И в этот раз, о чудо, мне действительно не соврали).
Посмотрев с признанием в глаза, я молча дособираю рюкзак и говорю:
Закрой за мной дверь, я ухожу.
Еду в военкомат. Жду. Отказ.
Вэшников сейчас не берём, – подытожил военком, – есть номер в «Редуте».
«Редут» – там, где людей… бут, – подытожил я и покинул здание военкомата.
Поднимаю связи: спартанцы – место только за штатом, штат сейчас забит под завязку; списываюсь с оркестром, говорят, ждут, тут и товарищ мой подоспел, приехали в лагерь.
Анкеты, медкомиссия, всё идёт гладко.
Мысли о доме, о том, что могло бы быть, посылаю к х… ям.
Вызывают в отдел кадров.
Уточняют возраст.
Отказ.
Как отказ?
Я участник событий в ДНР.
У меня есть опыт.
Отказ, через год приезжай, повоевать ещё успеешь.
Прощаюсь с товарищем. Чуть ли не слезы от обиды! Отдал свой СИБЗ и ветеранский патч на прощанье, обнял.
От отчаяния набираю ещё пару смешных подразделений, но везде также отказ.
Обида, боль, тлен.
Все знакомые, друзья, судьба говорят: оставайся, видимо, не надо тебе туда. С работой поможем, на ноги поставим.
От отчаяния соглашаюсь.
Внутри меня начинает сжирать ненависть.
Трус, слабак, диванный воин!
Я же привык добиваться всего, несмотря на сложный, серьёзный путь.
Оставшись наедине сам с собой, ночью сижу, думаю – и снова резко принимаю решение. Появилось окно возможности, можно попробовать в оркестр ещё раз.
Хотя я и дал слово друзьям, что останусь в мирной жизни, да как же мне разорваться в такой ситуации! Нет, думаю, если это действительно друзья, они поймут мой выбор.
На вокзале в Краснодаре я написал последние СМС. Прощался, смирившись с тем, что больше я в эту мирную жизнь не войду никогда.
Затер соцсети, выкинул телефон. И вот уже оно, Молькино…
Назвал пару заветных фраз и вышел из кадров с одобрением.
Ухмыльнулся про себя: кто ищет, тот всегда найдёт!
До первого подрыва оставалось 10 дней.
Сын Торвальда.
Владлен
С Владленом мы познакомились 27 августа 2022 года.
Как сейчас помню, мы только-только вернулись из первой командировки, выходной день.
Со службы позвонили и сказали срочно явиться. На нашем полигоне будут проводиться занятия по БПЛА («Мавикам»).
– Ты же летал на коптере?
– Он пролежал всю командировку в ящике.
– Прибываешь на занятия, с запада (дело было на Дальнем Востоке. – Прим. авт.) специалисты приезжают.
– Командир, я увольняюсь через 10 дней, нахрена оно всё мне нужно? Возьмите другого, кому это пригодится, я проводил занятия же, любой с отряда сможет.
В итоге: Родина в опасности, больше некому и прочая хрень, чтобы хоть как-то надавить на ваше чувство долга и совесть, лишь бы заткнуть дырку.
Я, скрипя зубами и грозясь пробить себе колесо, поехал на службу. Собралась группа численностью 12 человек из разных отрядов. К 10.30 мы уже были на полигоне. Гости задерживались. Мы, сидя в курилке, ворчали о потраченном впустую дне.
Ближе к 12 часам нас располагают в модульной кухне, где само занятие и должно проходить. Мы с товарищем находились за ближайшим к импровизированной трибуне столом.
Вот мы сидим, потихонечку ворчим, тут открывается дверь, и появляется он:
– Извините, парни. Самолёт задержался из-за непогоды.
Я дар речи потерял и смог только растянуть рот в улыбке до ушей, а уши у меня большие. Максим заметил, что я его узнал, и подмигнул мне. Отчего я ещё шире заулыбался, как придурочный.
Суть занятий заключалась в изучении актуальных проблем работы операторов БПЛА, налаживании хороших отношений с артиллеристами в общем и артиллерийской корректировке в частности. Так как среди слушателей были и те, кто впервые столкнулся с подобными гаджетами, считаю занятие успешным.
Макс доводил до слушателей информацию о том, как важно в образовавшейся суматохе и неразберихе действовать сообща и не ждать, пока все сделают для вас высокие погоны, а выкручиваться самим. C'est la vie[21].
Занятие длилось около часа-полутора. В разговоре, который случился после, Максим выразил удивление, что мы его в большинстве своём узнали. А также что явление RSOTM[22] почитается среди сотрудников. Вопреки командованию.
Мы попрощались, и Владлен отправился дальше, потому что впереди ещё ждут люди, которых нужно просветить.
Замечу, что именно деятельность Максима и Админа оказала существенное влияние на формирование меня как военного. Вернее, на переформирование. Гораздо большее, чем я приобрёл за годы службы.
О гибели Максима я узнал уже «за ленточкой». Сын Торвальда передал мне эту весть. На душе стало неспокойно. Мы понимали, что уходит целая эпоха. Старые воины отправляются дальше, а мы продолжаем их дело. Пока не наступит наш черёд – и на смену нам тогда тоже придут другие. Воистину – война не меняется.
Гусь напрокат
Одна очень грустная история
Жил-был один персонаж по имени Владимир.
Владимир был очень глуп.
Украл, выпил – в тюрьму. Украл, выпил – в тюрьму… Романтика!
Просидел Володя всю свою жизнь, и, будучи примерно в преклонном возрасте, решил он умереть с достоинством.
Как раз война развернулась, и появилась возможность взять такси
