– Поймать?! Притащить?! Разве миссия не заключается в том, чтобы убивать их?! – сорвалась на крик, подскочив на ноги.

Внутри все разрывалось от боли и жалости к погибшим, а чувство вины давило на сознание.

– Что ты можешь знать о миссии, девочка? Иди отсюда и радуйся, что твоя задница пока под защитой старейшин и этих стен. – Ран произнес это так злобно, что по телу поскакали мурашки.

Я сорвалась с места, прибежала в этот злосчастный спортзал и начала громить все вокруг. Достала из ящика бутафорское оружие и бросила его на пол. Топтала всё это ногами и ревела в голос.

Почему ко мне все так жестоки? Я не просила этого предназначения, не просила этой силы, которая по непонятным причинам не хотела просыпаться. Возможно, я просто не достойна всего этого…

Упала на колени, ударив кулаками о пол, и взвыла, словно раненый зверь, чувствуя свое бессилие. Облегчение не наступало, поэтому снова поднялась, подбежала к боксёрской груше и принялась колошматить её изо всех сил. Боли не чувствовала, потому что её заглушало то, что творилось внутри, а внутри стремительно разрасталась чёрная обжигающая пустота.

Не знала, сколько это продолжалось, но когда сознание включилось, тело окаменело от чёрного, пронзительного взгляда мужчины, стоящего неподалёку. Его тело было расслабленно, руки сложены на груди, и он, облокотившись о стену, смотрел на меня.

Ко всему калейдоскопу эмоций прибавился ещё и стыд за свое поведение, ведь вероятно этот красавчик давно наблюдал моё безумие.

И как я его не заметила?

– Помогло? – хрипло спросил и еле заметно улыбнулся, а меня аж трясти начало.

Это он… точно он…

– Что? – переспросила, не в состоянии отвести взгляда от его рельефного тела, которое отчётливо прорисовывалось через ткань футболки.

Щеки запылали от смущения, и захотелось броситься в бегство, но я не могла этого сделать, потому что ноги пока не слушались, став ватными.

– Говорю, действия твои помогли боль душевную унять или нет? – усмехнулся оборотень, и я поняла, что он перед собой видит лишь девчонку с расшатанной психикой, у которой только недавно сошли подростковые прыщи.

Это злило сильно, потому что я хоть и не совсем взрослая, но все же девушка. В моем возрасте многие уже вовсю ведут половую жизнь и меняют парней как перчатки!

– Ты глухая ? – опять задал вопрос мужчина и сделал пару шагов в мою сторону, а меня накрыла с головой страх и паника.

Это ведь оборотень! Одна из тех тварей, которая убила ребят, и непонятно почему он шляется по территории без цепей и сопровождения?! Конечно, предполагала, что это бред, и оборотень без особых причин не станет разгуливать по территории совета, но ведь у страха глаза велики и всякое может показаться…

– Не подходи! – произнесла громко и выставила руки вперёд, трусливо прячась за грушу для битья.

– У тебя кровь. Раны нужно промыть, – сказал спокойно, и я только в этот момент заметила, что мои пальцы сбиты и покрыты кровавыми подтеками.

Голова резко закружилась, а к горлу подступила тошнота.

Чёрт, собственной крови я боялась больше всего…

Поняла, что теряю сознание, и последнее что увидела перед собой – ЕГО глаза, такие красивые и пугающие.

Глава 6. Марк

Два года назад…

– Ты не убил их, хотя уговор был именно таким, – недовольно сказал Адам, закидывая ноги на стол, и пристально посмотрел на меня своими красновато-голубыми глазами.

– Я принёс деньги, разве этого не достаточно? – ответил, утирая кровь с лица и понимая, что от моего давнего друга мало что осталось.

Жажда власти и сила его поглотили безвозвратно.

– Ты издеваешься?! Нас скоро станут считать безобидными зверушками и захотят сбросить с трона, который мы добывали кровью и потом! – злобно оскалил клыки и отшвырнул в сторону деньги, которые я выложил на стол пару минут назад.

– Адам… – рыкнул в ответ и хотел напомнить вампиру, что я вообще-то не являюсь его слугой, и всё, что мы сейчас имеем, наша общая заслуга, но в разговор вмешалась Ева.

– Мальчики… тихо. Вы такие агрессивные сегодня, – одним взглядом приказала замолчать, и мы были не в состоянии ей противостоять.

Эта женщина сводила нас с ума, и было такое ощущение, что сам дьявол слепил её из похоти, порока и страсти.

Вампирша, медленно виляя бёдрами, вошла в помещение, облаченная в короткое кожаное платье, которое смотрелось на сочной фигуре идеально. Кудрявые рыжие волосы струились по плечам, а губы как всегда покрытые красной помадой, тут же послали в наши головы импульсы возбуждения. Я прекрасно знал, что она может вытворять этим порочным ртом, и от воспоминаний член в штанах вмиг налился силой. По расширенным зрачкам Адама понял, что он тоже вспомнил именно эти её навыки.

Было весьма странно то, что оборотень добровольно делит любимую с другим мужчиной, тем более вампиром, но это же Ева. Эта женщина сама выбирает, сколько мужчин принять в своей постели, и мы с Адамом искренне радовались тому, что долгое время она ограничивается лишь нами.

– Ева… перестань, милая, я пытаюсь работать! – взял себя в руки и огрызнулся Адам, пока та гладила своими длинными красными коготками мою шею.

– Работать? – громко рассмеялась она в ответ. – Просиживание штанов в своём логове ты называешь работой?

– Ева, мы с Адамом стараемся изо всех сил, чтобы никто не смел мешать нам жить так, как любишь ты, – рыкнул от досады, ведь женщина бросила ласкать меня и уселась на колени к вампиру, который теперь довольно скалился.

– Это всё прекрасно, но невероятно скучно! Вы, мальчики, слишком слились с обществом. Очеловечились, хотя люди продолжают ненавидеть каждого из вас и охотиться, – выпячивая попку, ответила искусительница и наклонилась ко мне, демонстрируя сексуальные полушария своих аппетитных сисек.

– Я не считаю, что проливать кровь рекой правильное решение, – сказал и отвернулся, потому что её взгляд сводил с ума.

Мы познакомились с Евой довольно давно. Они с Адамом тогда скрывались от охотников и забрели в заброшенное поселение, где жила моя стая. Моя семья не знала, что там творится в большом мире и честно не хотела знать, но охотники пришли по следу вампиров и начали убивать всех без исключения. Моей сестре было всего пять… Когда я вернулся в деревню с охоты, то чуть не сошёл с ума при виде обезображенных тел своих близких. Мы никому не желали зла, тем более людям, но для них мы