«И что эти идиоты задумали?»

* * *

Жизнь в академии самого сердца континента только со стороны могла показаться сказочной. Декорации казались прекрасными: элитное учебное заведение, собиравшее в себе только слитки общества, дорогостоящее оборудование, поддержка талантливых и влиятельных людей со всего континента. На деле же, для тех, кто не вписывался в картинку эталонного ученика, в этом месте не было место.

Джана, сидя за письменным столом в аудитории, задумчиво поглядывала в сторону окон. Перед ней на столе лежал листок с заданием, а также перо и чернильница. Остальные ученики в аудитории пытались что-то старательно вывести на своих листках, но Джана относилась к этому намного проще. Написав все то, что она уже знала, и опустив все то, что она не знала, она завершила подготовку к сдаче работы и теперь ждала только окончания занятия.

Тем временем, погода на улице стояла теплая. Вместо того, чтобы томиться в академии, в которой все равно никому до тебя нет дела, сердцу хотелось провести это же время где-то на природе, за городом. Как давно они всей семьей никуда не выбирались? Как давно погрязли в постоянной круговерти бытовой жизни?

Устало выдохнув, Джана перевела взгляд вперед. Она посмотрела в сторону учительского стола и, к удивлению для себя, даже встретилась с изучающим взглядом преподавателя. Только вот тот сразу отвернулся от нее.

«Он все еще продолжает игнорировать меня?» — спросила себя Джана, осознавая, что учитель отвернулся от нее намеренно.

Мыслями вернувшись к образу эталонного ученика, девочка улыбнулась. Как учителя представляли себе такового? Это должен был быть обязательно обученный этикету ребенок из влиятельной семьи. Хорошо, если он был из семьи с голубыми кровями, но если нет, тогда его семья как минимум должна была считаться влиятельной и талантливой на континенте. Например, в такую категорию входили дети приближенных короля.

Король Церции был человеком необычным — помимо дворян вокруг себя он собирал простолюдинов с особенными талантами, даровал им власть и назначал своими приближенными. Со временем и дети таких людей начали радостно приниматься в обществе на ровне с аристократическими особами.

Прозвучал тихий скрип выдвинутого стула. Учитель, возвысившись над столом, поднял в воздух крупные часы на золотой цепочке и показал их аудитории. Тогда-то все ученики этого класса и поняли, что пришло время сдавать работы.

Джана поднялась на ноги одной из первых. Так как она сидела на последних рядах в гордом одиночестве, чтобы дойти до учительского стола ей пришлось пересечь всю комнату и встать в очередь. В одном этом классе училось достаточно много детей в возрасте тринадцать-четырнадцать лет. Половина из них была из достаточно богатых и влиятельных семей, а еще половина из неприлично богатых семей. Джана же в этом классе была чем-то вроде исключения. Ее семья, в прошлом достаточно богатая, переживала сейчас период упадка. Голубыми кровями Джана не отличалась, этикету ее должна была обучить мать, но та скоропостижно скончалась еще десять лет назад. Вот и получалось, что Джана никак не вписывалась в рамки эталонного ученика. Многие то и дело задавали себе вопрос: как она вообще сюда попала?

Постепенно приближаясь вместе с очередью к учительскому столу, Джана изучающе смотрела на остальных учеников. Картина была дивная: уставшие и взволнованные после долгой контрольной ученики подходили к своему наставнику и подавали листы со своими работами. Учитель же, улыбаясь и благодаря каждого, принимал эти работы. Каждый раз, когда наступала очередь последующего ученика, звучал короткий типичный диалог:

— Пожалуйста, примите мою работу.

— Спасибо за старания.

Учитель брал работу, они вместе с учеником кланялись друг другу, и тогда на это же место подходил следующий ученик. Джана, уже даже приготовившись к своему часу, наконец-то тоже добралась до стола. Спокойно выпрямившись, она приподнялась на носках и протянула лист, а затем намного увереннее, чем остальные, сказала:

— Пожалуйста, примите мою работу.

Джана пыталась улыбаться, чтобы казаться дружелюбнее. Она ждала, что учитель, если не ответит, то хотя бы протянет руку и примет ее работу, но неожиданно он отступил, поставил на стол стопку собранных работ и начал ровнять ее по краям. Будто намеренно делая вид, что перед ним никого не было, учитель не поднимал взгляда и демонстративно продолжал равнять и без того ровную стопку.

Джана опустилась и перестала улыбаться. Она уже чувствовала, как остальная часть очереди дышала ей в затылок, и, не желая провоцировать сцену, она просто положила свою работу учителю на стол, а затем покинула очередь.

Учитель даже не посмотрел на ее лист, хотя позднее, вероятно, когда никого рядом не будет, ему все же придется проверить его. Пока Джана уходила из аудитории, за ее спиной снова зазвучали прежние диалоги:

— Пожалуйста, примите мою работу.

— Спасибо за старания.

«Как мелочно и примитивно, — думала Джана, выходя в коридор. Когда дверь за ее спиной со скрипом закрылась, даже дышать почему-то стало легче. — Значит, основная причина все-таки в положении моей семьи? Братец очень постарался использовать связи, чтобы протолкнуть нас сюда, однако в обычной ситуации ни наше финансовое, ни социальное положение не позволили бы этого».

Плавно развернувшись, Джана двинулась дальше по длинным аркообразным коридорам академии. Каменные многовековые стены, огромные портреты выдающихся учеников прошлого, доспехи известных рыцарей, расставленные то тут, то там — это место действительно было настоящим кладезем истории.

Чтобы попасть в академию мало было просто иметь связи. Связи и влияние были негласным критерием, по которому на экзамен допускались или не допускались будущие ученики. И вот уже только сами результаты экзамена становились настоящим пропуском в этом учебное заведение. Джана и ее брат Раиф смогли поступить в это место без особых проблем. Все-таки их старший брат, Шадид, в прошлом выпустился из этой академии. Он, как никто другой, должен был знать, что именно стоит выучить детям для того, чтобы пройти письменный отбор.

Заметив через окно академии тренировочную площадку, Джана замерла. В том месте тренировались группы учеников из рыцарского класса, там же должен был находиться сейчас и ее двенадцатилетний брат. Взглядом бегая по фигурам на площадке, Джана быстро оценила ситуацию. Все поле было усеяно отдельно стоящими парами противников. В этот момент класс учился сражаться на мечах в боях один на один.

Найти брата Джане удалось не сразу. Раиф стоял в дальнем углу площадки и сражался не против живого человека, а против манекена. Эта сцена вызвала такое удивление, от которого Джана на мгновение