Может, все-таки стоило поговорить с самой Аленой? Хотя вряд ли бы это что-то дало. Если она не делится сокровенным с близкими людьми, то со мной, посторонним человеком, и подавно не станет. Конечно, есть такие, кто перед родными молчит, как партизан на допросе, а перед едва знакомым человеком может вывернуть душу наизнанку. Но вряд ли Алена является таковой.

«Ладно, милочка, твое дело сделано и не ломай голову над высокими материями. Лучше подготовься, у тебя завтра рандеву с философом Максимом в одиннадцать утра».

Кстати, надо бы посмотреть, нет ли от него сообщений.

Я залезла в соцсеть, и результат не заставил меня ждать.

«Добрый вечер, Таня. У нас завтра все в силе?»

Вспомни солнышко — оно и появится.

«Добрый вечер, Максим. Да, все в силе. В одиннадцать, у кофейни».

Вот так-то. Дело почти сделано, почему бы и не отдохнуть?

Глава 4

Бабье лето в этом году определенно радует. У меня даже сложилось впечатление, что календарное лето плавно перешло в бабье. Постоянно солнышко, тепло. Дожди были от силы пару, может, тройку раз, но погоду они не испортили.

Сегодня я не стала маскироваться под местный интерьер. Как-никак на свидание иду. А за Аленой слежу последний день.

Я уже мысленно подготовила слова для ее матери. Сегодня вечером позвоню Ирине Евгеньевне и приглашу ее в свой кабинет. Зря она только деньги потратила. Лучше бы раскошелилась на хорошего психолога для своей старшей дочки.

Ровно в одиннадцать я стояла возле кофейни и увидела идущего мне навстречу Максима. Он сегодня тоже приоделся: стильная рубашечка, брючки, пиджачок. Этакая смесь преподавателя и стиляги. Но смотрелось это очень гармонично.

— Здравствуйте, Таня. — Философ улыбнулся.

— Здравствуйте, Максим, — улыбнулась я в ответ. — Видите, я хоть и женщина, но не опоздала.

«Эх, лапуля, кто тебя вечно за язык тянет? Пришла на свидание, а все равно язвишь».

— Даже если бы и опоздали, я бы вас подождал, — не смутился Максим. — Тем более что это всего лишь стереотип. Прошу! — Он открыл дверь кофейни, пропуская меня внутрь.

Помещение оказалось небольшим и почти пустым. Мы прошли и заняли столик возле окна.

— Таня, вы какой кофе предпочитаете?

— Любой, лишь бы он был сварен хорошо, — ответила я, усаживаясь на мягкий диванчик.

— Здесь весь кофе варят хорошо.

— Тогда на ваш выбор. Вы ведь тут не первый раз, верно?

— Верно. Тогда сейчас закажу капучино. Не пожалеете.

Так и быть, доверимся брату-кофеману.

Максим подошел к стойке, сделал заказ и вернулся, сев напротив меня.

— Долго ждать не придется, — заверил он.

— Это хорошо.

— Как ваше расследование?

— Близится к завершению.

— А можете рассказать? Если это, конечно, не секрет.

— Не секрет. Но это не такое уж заковыристое дело. Ко мне обратилась женщина с подозрениями, что ее дочь попала в секту. Я проверила. Никакой сектой там и не пахнет.

— А что же? Плохая компания?

— Тоже нет. Девчонка в депрессии, предположительно из-за ссоры с близким человеком или неудачного романа, и переживает все в себе. А со стороны можно подумать, будто она — помешанная.

— Нередкий случай, — вздохнул Максим. — Я за свою преподавательскую практику встречал таких. И, что примечательно, не только девушек, но и парней.

— Интересно. А из-за чего больше переживают парни?

— По разным причинам. Чаще всего — ссоры с родителями. Бывает, что из-за девушек.

— Даже так? Мне казалось, что мужчины не так склонны к переживаниям, как женщины.

— Поверьте, Таня, очень даже склонны. Просто большинство из них этого не показывает.

Нам принесли кофе. Я сразу учуяла непередаваемый аромат.

Что ж, неплохо. Проверим на вкус. Бесподобно. А философ-то знает толк в кофе не хуже меня.

— Таня, если не возражаете, можем перейти на «ты». Мы вроде ровесники.

— Почти, — улыбнулась я. — Ты чуть старше.

Максим рассмеялся.

— Думаю, это не так уж важно, — заметил он.

В общем-то, верно.

— Максим, а как твои преподавательские дела?

— Потихоньку. Читаю лекции, веду семинары. Слава богу, что в этом году нам учебную программу не кроили.

— А такое часто бывает?

— Почти каждый год. То часы сократят или, наоборот, растянут, то одни дисциплины уберут, другие поставят. То методички с учебниками поменяют. Притом иногда могут это сделать и в середине курса.

— Это, наверно, тяжело?

— Поначалу — да. А потом как-то втягиваешься, привыкаешь.

— Наверно, так в любой работе. Даже в той, которая тебе очень нравится.

— Соглашусь. Тань, можно идиотский вопрос?

— Ну валяй, — удивилась я.

— А ты читать любишь?

— Смотря что. Ты, случайно, не о философии?

— Нет, — рассмеялся Максим. — О художественной литературе.

— А… — Я тоже почему-то хихикнула.

«Смех без причины — признак дурачины, да, лапуля?»

— Люблю. Правда удается не так часто, как хотелось бы, — честно призналась я.

— Я тоже. А что читаешь?

— По-разному.

— Детективы?

— Нет. — Я улыбнулась. — В школе я, конечно, их читала. Мне нравилось.

— Про Шерлока Холмса? Или про Эркюля Пуаро?

— И про того, и про другого. Кстати, мне всегда казалось, что они очень похожи.

— Интересно. — Максим откинулся на спинку диванчика. — А в чем, как ты считаешь?

— Ну, во-первых, постоянно пользовались логикой. С легкостью щелкали все эти криминальные задачки, пользуясь дедукцией. Во-вторых, были очень наблюдательны. Замечали даже мелочи. В-третьих, оба были… — Я пощелкала пальцами, подбирая нужные слова. — Благородные, что ли. Не как чекисты из «Зеленого фургона». И в-четвертых, оба были одиночки. Но работали с напарниками.

— В целом, Таня, я с тобой соглашусь. Но, на мой взгляд, различий у них было гораздо больше. И я тут не беру их национальности или внешность. Холмс знал наизусть весь Лондон. Если вспомнить его способности, то он бы вполне мог стать вторым профессором Мориарти. А вот Пуаро бы не смог. И не только потому, что изначально работал в официальной полиции. Он — человек, не склонный к криминалу. Не тот типаж.

— Интересная точка зрения. А еще?

— Еще? — Максим хитро улыбнулся.

Кажется, он вошел во вкус беседы и из мужчины, который сидит в кофейне на свидании с женщиной, стал превращаться в университетского преподавателя.

— Ладненько, вот еще примерчик. Шерлок Холмс — человек-хамелеон. Помнишь, сколько раз он перевоплощался то в бродягу, то в наркомана из притона, то в торговца книгами? За Пуаро я такого не замечал.

— А еще?

— А еще… — Философ сделал хитрое лицо. — Это два абсолютно разных человека.

После этих слов мы дружно рассмеялись.

Мы болтали о том о сем. Темы нашей беседы плавно менялись.