Маша вскинула брови. Ее, конечно, трясло, казалось, что происходящее нереально, что ей все это просто снится, но даже во сне захотелось двинуть наглецу.

— Нет, Иван Иванович. Вы сказали, что он просто есть.

Воронов искренне засмеялся и обратился уже к Голицыну:

— Прикольная. Если ты ее не трахаешь, маякни, мне такие нравятся.

Голицын и бровью не повел, вместо этого начал раздавать команды прибывшим с Вороновым мужчинам:

— Эти трое не знаю откуда и мне плевать, что вы с ними сделаете. В рамках закона, конечно. Этих двух, — кивок на Лизу с Кристиной, — по домам, память исправить, и русалку медику покажите. С третьей сам разберусь. Ворон, просканируй, вдруг кто что видел из общаги.

— Понял, принял, господин начальник. Будет сделано, — шутливо раскланялся он, — только ты ведь взял тайм-аут на службе. Забыл? А мы, между прочим, расследуем одно очень странное происшествие.

— Мне жалобу Константинову кинуть?! — рявкнул Голицын.

Маша внимательно слушала их разговор, а вот девчонки от увиденного поплыли и начали плакать.

— Заткнулись! — это уже Голицын бросил в их сторону, и девчонки тут же замолчали, лишь жалобно всхлипывая.

— Да ладно тебе, Демон! Не ори на девочек — дай перекусить спокойно, — все так же нагло усмехнулся Воронов.

А тем временем мужчины по очереди подходили к лежащим на асфальте гопникам, касались рукой головы и исчезали вместе с ними, чем вызвали ужас и вскрики девушек.

Воронов повернулся к единственному оставшемуся, и тут Маша узнала того самого Сергея, что на допросе сидел, уткнувшись в ноутбук.

— Давай этих двух сначала в Еленовку, а там разберемся.

Сергей кивнул и решительно двинулся к Кристине. Та завизжала, но тут же схватилась за горло, будто начала задыхаться.

— Не советую орать, иначе придушу, — процедил сквозь зубы Голицын.

Тут-то Маша и поняла, что он сам душит подругу, при этом не касаясь, и от осознания этого накатила жуткая волна злости.

— Пусти сейчас же! - крикнула она ему.

Он бросил на нее короткий взгляд, но Кристина перестала задыхаться.

— Сейчас вы двое, — он по очереди указал на Кристину и Лизу, — идете с ним! В больницу, а потом домой! Понятно?

— А они нас не убьют? — всхлипывая пролепетала Лиза.

— Я тебя убью, Апрелова, если не перестанешь нести чушь! А ты отойди в сторону, — последний приказ относился уже к Маше.

Она нехотя отступила, и Сергей, зайдя за спины девушек, положил руки им на плечи, и в следующую секунду все трое исчезли, будто их тут и не было.

Глава 6

Начался мелкий противный дождь, делая ночной город за окном сплошной размытой цветной кляксой.

Маша вся вжалась в сиденье, стараясь ни о чем не думать. До дома даже ночью на машине было ехать не меньше получаса. Это обещали быть самые долгие полчаса в ее жизни.

— Не холодно? — спросил Голицын.

— Нет, — не поворачиваясь ответила она.

— Мари, ну что вы переживаете? Ваши подруги наверняка уже дома. Память сотрут, вспомните только хорошие моменты сегодняшнего дня, — его голос звучал слишком буднично для сложившейся ситуации.

— То есть вы мало того, что кушаете мой страх, так ещё и отказываетесь консультировать по моей работе? — в этот раз она все-таки посмотрела на него.

Голицын усмехнулся. Снова что-то неуловимо изменилось. Теперь он был похож на хищника, сцапавшего вкусную добычу.

— Я не отказываюсь, Мари. И нет, сейчас я не кушаю. Я сыт.

— Отлично. Но вы сотрете мне память, и я уже не вспомню, что вы древнее мифическое существо.

— Не древние, мне всего-то тридцать пять. И не мифическое, вполне реальное. Но да, память сотру. Людям лучше не забивать голову такими вещами. Вы слишком любите культивировать в себе страхи, даже те, которых можно было избежать.

Она промолчала. Да, конечно, в чем-то он был прав, но... Узнать о существовании демонов и тут же забыть... Нелепость какая.

— Воронов назвал вас демоном, потому что вы демоны? — задала она ему вопрос просто чтобы не молчать.

— Нет, — засмеялся он, — то есть да. Нас называют демонами, но конкретно в моем случае — это просто прилепилось со времён службы в Седьмом отделе. Я — Демон, Иван — Ворон, Кирилл — Ищейка.

— Что за Седьмой отдел?

— Ну это как полиция у вас. Только мы расследовали преступления акуре против людей.

— А почему вы ушли? — Маша все больше утверждалась в том, что не хочет терять память, да и Голицын с обычными глазами уже не казался таким страшным.

— М-м-м, Мари, я больше не чувствую вашего страха, сплошное любопытство, — усмехнулся он.

— Что вам до моего страха? Вы же сыты, — огрызнулась она.

Он на это промолчал, и она уже подумала, что не заговорит, но он заговорил:

— Один из наших питался страхом и болью детей. Двенадцать изуродованных трупов за два месяца. Я решил, что мне нужен длительный бессрочный отпуск.

Она даже не сразу нашлась, что сказать на это.

— Но... Ведь это работа такая...

— Но ведь не каждый день детишек убивает твой родной дядя, — грустно улыбнулся он.

— Я... — и как можно об этом так спокойно говорить? — Я сожалею.

— А я нет. Я сломал ему шею, когда его под конвоем вели, чтобы проводить до тюрьмы. Конечно, лучше, чтобы он посидел, помучился, но... у нас иные законы и мразь могла выйти оттуда.

— Ну, у вас хоть есть законы и наказания, а могли бы плевать на детишек. Да? — все ещё находясь в шоке сказала Маша.

Почему-то хотелось поддержать его. Вряд ли говорить об этом было просто, даже если ты злой японский дух или демон.

— Да, — улыбнулся он и свернул на ее улицу.

— А вампиры существуют? — решила напоследок узнать она, увидев, что они уже возле ее дома.

— Да, но их даже меньше, чем нас. И да, они едят суп с чесноком.

— Зачем им суп, если они пьют кровь?

— Зачем я прихожу на пары с кофе, если пью страх? — парировал он, паркуясь возле подъезда и поворачиваясь к ней. — Вы ничего не знаете о таких