Группа дружно выбрала последний вариант, и Голицын предложил самим вспомнить самых ужасных героев из мифов и легенд. Так к самым страшным персонажам, с которыми не захотелось бы встречаться, отнесли конечно же вампиров, полудниц, Жеводанского зверя, Вендиго, Чупакабру и Дзикининки.

— Да они все несомненно ужасны, но скорее страшна не их суть, а их внешность и клыки, — заключил Марк Юрьевич. — На самом деле все самые страшные существа собраны именно в Азиаткой мифологии. Существа из Филиппин, Индии, Китая, Японии — просто ужасны по сравнению с нашими пресловутыми вампирами и вурдалаками. Но у меня есть на этот счет свое собственное мнение, которое еще никто не оспорил. Может, вы мне скажете — что должно быть у существа, что его точно следует бояться?

— Мозг, — не задумываясь ответила Маша, чем получила любопытный взгляд и от одногруппников, и от Голицына. — Ну разум, то есть.

— Продолжайте, Мари, — ободряюще улыбнулся он.

— Ну... — Маша никогда не страдала от отсутствия красноречия, но внимательный взгляд Маркуши, как его ласково называла Лизка, заставлял периодически лепетать что-то невнятное. — Я просто подумала, что существо умеющее думать, анализировать и планировать, гораздо опаснее существа, которым движут инстинкты... Поэтому вампиры, демоны и прочие разумные опаснее, потому что они обычно планируют твою смерть.

— Планируют твою смерть... — задумчиво, словно эхом повторил Голицын.

— Да, стремно, когда твою смерть планирует какой-нибудь маньяк, но от него хотя бы можно спастись, ведь он тоже смертный, а когда твою смерть планирует демон — все, покупай белые тапки, — продолжила Машину мысль Лиза.

— Демоны! — хлопнул в ладоши Марк Юрьевич. — Почему никто не назвал демонов?

— С ними можно договорится, — хихикнул Костя Понамарев.

— Да вы что? А я и не знал, — усмехнулся Голицын. — Но ведь есть демоны, которые не заключают сделок.

Он сощурился и обвел аудиторию пристальным взглядом ярких синих глаз.

— Акудзины не совершают сделок... Наверное, — вставила Маша, вспомнив иллюстрацию, которую вчера смотрела в библиотеке.

— А это что за зверь? — искренне кто-то удивился.

— Это не зверь, — бросил Голицын в сторону, а сам неотрывно сверлил Машу взглядом. — Откуда такие познания Мари? Акуре — это нечто очень необычное для средней полосы России.

— Смотрела иллюстрации и задумалась над Японской мифологией, — пожала она плечами.

— Если надумаете, помогу вам. Про этих я могу кое-что поведать, — загадочно улыбнулся он, а Маша подумала, что с ним явно что-то не так — не то возбужденный, не то наоборот уставший, а он тем временем продолжал, — Действительно есть демоны, не заключающие сделок. Акудзин — один из примеров. С японского переводится как "демон" или "злой дух". Они питаются людскими негативными эмоциями — страхом, болью, ненавистью, — реже положительными. И могут их усиливать. Питаясь, они становятся сильнее, отчего усиливаются уже их способности — сила, выносливость, могут мгновенно переносится в пространстве, владеют телекинезом... Но самое главное — от обычного человека мало, чем отличаются, точнее в обычной жизни ничем, лишь во время трапезы их глаза становятся полностью красными, белки в том числе.

— А на картинке у него были рога и серая потрескавшаяся кожа, — вставила Маша.

Голицын оперся рукой на стол и недоверчиво посмотрел на нее:

— Мне кажется, Мари, вы читаете какие-то неправильные книжки... Загляните ко мне после пятой пары, я скажу, где в библиотеке искать более достоверную информацию.

— Достоверную? — усмехнулась Маша. — Это же мифы. Сказки!

— Неужели вы верите, что вампир испугается чеснока? — искренне улыбнулся Голицын. — Скорее сварит суп.

Маша пожала плечами. В принципе на счет чеснока она была с ним согласна.

***

— Идём? — спросила Лиза.

— Куда? — не поняла Маша, все ещё прокручивая в голове перебранку с Нестеровым, который обещал досрочно отправить на пересдачу. А ведь она всего лишь указала ему на ошибку в его же пособии по его же предмету.

— О май год, Мари! — переиначила подруга ее имя на манер Голицына, который иначе ее редко называл. - К Катюхе на днюху в общагу. За подарком ещё надо.

— Ага, только мне ещё надо к Голицыну, потом в библиотеку, а потом можно и за подарком.

— Зануда, — улыбнулась Лизка. — Я как добрая феечка отпускаю тебя к твоему графу, надеюсь до библиотеки ты не дойдешь, и поимеет он тебя на своем столе в деканате!

Маша стукнула подругу по плечу и сделала вид, что обиделась.

— Ладно, — ехидно улыбаясь продолжила Лиза. — Маркуша у нас галантный — он сначала на ужин пригласит. Если пригласит, забей на днюху, я бухаю за двоих. Обещаешь?

Маша закатила глаза:

— Давай серьезно. Я быстро.

— Ага, с Маркушей, может, и быстро управишься, а из библиотеки тебя придется на лебедке вытаскивать. Так что план такой: идёшь к графу, потом за книжками и, если они тебя не сожрут, встречаемся у общаги в шесть. Подарок так и быть беру на себя.

Маша улыбнулась и ударила в раскрытую ладонь подруги, закрепив договор.

Она быстро добралась до деканата, постучала и, не дожидаясь ответа, заглянула за дверь.

В кабинете почти никого не было. Только у стола рядом с окном стоял Голицын, перебирая какие-то записи, да у двери сидела незнакомая преподавательница, уткнувшись в монитор.

— Можно?

Марк Юрьевич кивнул, приглашая войти.

— Сейчас напишу.

Он растерянно огляделся, нашел в кипе бумаг небольшой блокнот и, вырвав оттуда лист, широким размашистым почерком написал название книги и автора.

— Ярослав Крапивницкий — специалист по восточной мифологии и, кажется, в этой книге он уделил акуре даже слишком много внимания, — пояснил он.

Маша прочитала. Поняла, что все понятно, кивнула и улыбнулась.

— Вы домой, Мари? Могу подбросить.

Маша на секунду остолбенела. Подбросить? Может проницательная Лиза права, шутя о том, что Голицын испытывает слабость к ботаникам вроде нее?

— Э-э-э. Я в библиотеку, а потом нас пригласили на день рождения в общежитие.

Голицын улыбнулся:

— Только, пожалуйста, давайте так, чтобы мне не звонила Валентина Федоровна и не говорила, что толпа пьяных студентов бегает по общежитию в невменяемом состоянии.

— Ладно, — улыбнулась в ответ Маша. — Я прослежу, чтобы не звонила.

Марк Юрьевич