другое перевешивает, — сказал Мадейре, когда разбирали его полёт.

— Эм… что перевешивает? — спросил он.

Даже и не знаю, как теперь и объяснять. Смысл моих слов был, что у него одно яйцо другое перевешивает. Только как ему об этом сейчас сказать. Обидеться может!

Решил я сказать Каракоишу прямо про дисбаланс в его «достоинстве». Долго смеялся он над этим высказыванием, так что я сделал вывод — в Анголе с юмором порядок.

Второй в моём рейтинге — «Рете» с короткой стрижкой и большой нижней губой. Полёт по кругу освоил, зону тоже, а вот предельно-малую высоту очень тяжело.

Ну а «передняя часть» или «Фронте», был отстающий. То чуть в штопор не введёт самолёт, то до полосы метится сесть и… промахивается! И вообще, Фронте будто в прострации постоянной.

Поговорив с ним, я заметил, что на руке у него чёрная траурная повязка. Это был знак, что он скорбит о ком-то из близких.

— Мама, мештре, — ответил Фронте.

— Соболезную, — сказал я.

Из высотного домика вышел Костян и позвал нас в класс.

Через несколько минут появился командующий авиацией округа майор Эбо. Началась постановка боевых задач кубинским и ангольским лётчикам. Мы сидели в конце класса и наблюдали, как Эбо показывает на карте объекты ударов.

— Они же ещё не готовы, Валентин Николаевич, — сказал я Штыкову, но тот слушать меня не стал.

— Сами пускай разбираются, — отмахнулся Штыков. — Это не наша война.

— Но мы в ней участвуем. И не надо говорить, что это не так, — ответил я.

— Ещё раз говорю, это их решение. Мы будем работать по своей задаче.

Надо как-то отговорить начальство от такого поспешного решения.

В своей речи Эбо обратился и к нам.

— Вам, наши друзья, предстоит прикрывать нас, — сказал Эбо, обращаясь к нам, словно просит. — По данным разведки, к линии фронта переброшены «Миражи Ф-1». Противник наращивает свои силы.

Глава 6

Командующий авиацией военного округа продолжил рассказывать об обстановке на юге страны. Всё это очень похоже на Афганистан и на постановки задач в Баграме и Шинданде. Масштаб применения авиации только другой.

Со слов командующего Жозе Эбо, правительственные войска продвигались на юго-восток страны, с целью выбить оттуда подразделения УНИТА и не дать возможности развернуть свои части ЮАР.

— Аэродром Куито-Куанавале и окраины населённого пункта контролируются Народной Армией… — продолжал браво рассказывать ангольский командир о текущей обстановке на фронте.

Вспоминая некоторые моменты из истории этой войны, я стал понимать, насколько и здесь всё поменялось. Подобную операцию, которую назвали местные военачальники «Встречая октябрь», на Южном фронте правительственная армия должна была провести только в 1987 году. В те года у ВВС были в распоряжении самолёты МиГ-23, пилотируемые кубинцами, большое количество комплексов ПВО, танки Т-62 и вообще народу побольше в строй поставлено. Кто же так торопится в этой новой реальности?

— Наша задача — ударами по наземным целям поддерживать наступление и продвижение пехоты, — водил указкой по карте Эбо. — Основное направление это Мавинга.

Я смотрел на карту и удивлялся настойчивости ангольских военных. Если судить по рельефу, то наступать в подобной местности плохая идея. Густая растительность и мягкие пески — не самое лучшее поле боя для гусеничной и колёсной техники.

Противник вряд ли будет цепляться зубами за свои позиции. Западные советники в рядах повстанцев самоотверженности не учат. Поэтому, после себя УНИТовцы оставят большое количество минных полей. Ох, и сложную задачу решили выполнить наши союзники!

Майор Эбо довёл, что сегодня кубинцы и ангольцы должны будут перебазироваться на аэродром Куито-Куанавале, чтобы иметь возможность наносить удары по тыловым районам УНИТА и войск ЮАР. Нам же пока никаких команд не поступало.

После окончания постановки и доведения порядка разлёта, все начали расходиться. Штыков сказал нам задержаться, чтобы самим обсудить наши дальнейшие действия.

— Маэстро Родио, вас оставляют в тылу? — подошёл ко мне кубинец Бенитес с очень довольным видом. — У нас, как видите, будет работа.

— Это ты так хвастаешься, асере? — улыбнулся я, и Хорхе довольно кивнул. — Пока у нас приказа не было. Когда будет, мы ещё вместе полетаем.

— Как видишь, мы тоже выполняем приказ своего Команданте, — упомянул Бенитес о напутствиях Фиделя Кастро.

Глаза моего собеседника, буквально горели, когда он цитировал лидера Кубинской революции.

— Команданте сказал, что мы помогаем африканским братьям в борьбе против колониализма и за социальную справедливость, — продолжал Бенитес, когда класс уже покинули все его соотечественники.

— Ну, что ж, асере, кто, если не мы с тобой поможем ангольскому народу, — сказал я и Хорхе, довольно кивнув, двумя руками пожав мне руку.

Как только он покинул наш класс, слово взял Штыков.

— Теперь, всё, что вы услышали о ваших задачах…

— Так никаких задач мы и не слышали, — недовольным тоном перебил подполковника Костян.

Я толкнул в плечо моего друга, поскольку он совсем неправ в этой ситуации.

— Не терпится повоевать? — спросил у него Штыков. — Мне тоже. Вот только приказа такого нет.

Странные вещи говорит подполковник. Вроде и задачи у нас теперь боевые, но выполнять мы их не можем.

— А как мы будем прикрывать наших товарищей? — спросил я у Штыкова, когда он достал пачку с названием «Франсеш». — С Лубанго летать неблизко.

Валентин Николаевич подкурил сигарету и крепко затянулся. Запах табака сразу наполнил душное помещение.

— Зато в комфорте, — ещё раз крепко затянулся Штыков. — В Куито условий вообще нет. Плюс фронт рядом, — ответил мне подполковник. — Главное, что никаких боёв. Все меня поняли?

Хорового «так точно» не прозвучало, и Штыков насупился.

— Чего-то не понял. Какие у кого проблемы? — спросил он.

Я хотел опять вступить в разговор, но меня опередил Гусько.

— Николаич, давай по-честному. Не хочет наше руководство втягивать людей в эту войну, но перед кубинцами и ангольцами стыдно, верно? — спросил Савельевич с присущим ему колоритом. — Зачем мы тогда сегодня сидели тут и кивали гривой?

Круглое лицо Штыкова покраснело, покрывшись пятнами.

— Евгений Савелич, ваша задача в этой стране — учить. Вот и учите! — громко сказал Штыков, смяв в руке сигарету. — А воевать… пускай ангольцы воюют!

— Так нам же сам Совенко сказал, что мы переходим к учебно-боевым задачам, — высказался я.

— Умереть торопишься, Родин?