наполнились слезами. Она начала рыдать, и каждый её звук, каждая слеза, словно рушили его вселенную. Голос её плача заполнил холл, вбирая в себя всю атмосферу помещения и превращая её во что-то горькое и беспомощное.

Мужчина вновь разочарованно вздохнул.

Пытаясь пробиться сквозь тяжелую завесу тумана из слез и всхлипов, он схватил служанку за руку, поднял ей подбородок и сделал то, что он всегда делает в подобных ситуациях — заглянул ей в глаза. Глаза мужчины были холодны, как зимний вечер, и там мелькали отблески сарказма, агрессии, жестокости, и, если приглядеться внимательнее — тьма бесконечной, абсолютной пустоты.

— Скажи мне, — поднял он ее лицо так, что служанка ни за что не смогла бы уйти от его пронзающего взгляда, — Что случилось⁉

Её губы начали трястись, ей становилось все сложнее удерживать себя. Она была на грани — грани того, что люди называют нервным срывом, или как в старые добрые времена называли «истерикой».

— Г… господин, моя мама… она… — ее голос звучал, как пенопластом по стеклу, готовому вот-вот разнестись на миллион осколков, — Она очень больна. Нам нужно дорогостоящее лечение, которое мы просто не можем себе позволить…

Деньги. Всегда просто деньги.

— Не волнуйся, — спокойно сказал он, — Я оплачу её лечение.

Служанка, взволнованная этой неожиданной, почти обняла его. Он остановил её, выставив руку вперед и оттолкнув девушку. В его глазах мелькнуло что-то вроде презрения, как если бы он только что наступил на собачью мину во дворе. В этом мире, полном двусмысленностей и тайных мотивов, чувства для него были исключительно лишним грузом. Они мешали его планам, оставаясь чем-то вроде нежелательных побочных эффектов человечества.

Деньги для этой женщины — последний шанс спасти жизнь своей матери.

Не желая больше тратить время на этот неловкий момент слабости, мужчина решительно развернулся и двинулся к лестнице, оставив служанку в комнате, которая теперь казалась ей слишком большой и пустой.

— Господин Винцер, я… — её хриплый зареванный голос достиг его спины, — Я не знаю, как вас благодарить!

— Передашь дворецкому реквизиты для оплаты. — холодно ответил он, и продолжил подниматься по лестнице, уже забыв о её существовании.

В край уставший, мужчина медленно поднимался по лестнице своего роскошного особняка. Каждая ступенька была словно шагом в ад или, по крайней мере, в очень дорогой, красиво декорированный ад с алкогольным баром.

Филипп, его верный дворецкий, с фирменным взглядом, непоколебимым и всегда лояльным, который словно бы гарантировал, что сейф с семейными драгоценностями не был вскрыт, встретил его между этажами.

— Добрый вечер, Господин, — коротко кивнул Филипп, сохраняя при этом почти свою элегантность.

— Добрый, добрый… устало произнёс хозяин, пытаясь скрыть иронию в своем голосе.

— Разрешите мне предложить вам нечто освежающее, — предлагает Филипп, — Вы, безусловно, заслуживаете этого сегодня.

Мужчина мягко улыбается.

— Помнишь ли ту новенькую служанку, которую ты нанял на прошлой неделе?

— Да, господин, — кивает дворецкий, — Она хорошо справляется, кажется, ей очень подходит эта работа. Девушка покладисткая, упорная и до безумия страстная.

— Её мать больна, Филипп! — резко кричит мужчина, — Ты знал об этом⁉

Филипп молчит, но его молчание говорит больше, чем любые слова.

— Дружище, сделай одолжение, — произнёс хозяин дома, — Возьми у служанки реквизиты для оплаты лечения и скинь в банк Клана. Пусть там занимаются этой мелочью.

Филипп, находящийся на расстоянии полушага, вежливо кивнул. "

— Конечно, господин. Всё будет сделано.

— И да, кстати, — протер глаза мужчина, — Вышвырни её отсюда, чтобы я больше её здесь не видел.

— Конечно, господин, будет сделано. — кивнул дворецкий, но взглянул с некоторым недоумением, — Но, можно ли поинтересоваться, почему?

Диор усмехнулся, как будто он ждал этого вопроса.

— Тебе ещё хватает наглости спросить, почему?

Филипп моментально осознал свою ошибку.

— Прошу вас прощения. — выдавил он из себя, чувствуя, как кожа на спине покрывается мурашками, — Подобных инцидентов никогда больше не повторится.

— Уж надеюсь… кстати, что там с нашими делами? Хоть с этим-то справился?

— Конечно, господин! — широко улыбнулся Филипп, сверкая рядами белоснежных зубов, — Охрана дома полностью укомплектована, проверена и на пост начальника утвержден подающий большие надежды ветеран боевых действий.

Диор одобрительно кивнул.

— Ужин также готов к вашему возвращению, — добавил Филипп, заканчивая свой рапорт, — И уже ожидает вас в вашем кабинете наверху,

— Еда, это святое! — улыбнулся мужчина, — И не забудь о вкусном ужине для своей служанки. Это будет её прощальный ужин в этом доме. Пусть хоть разок поест нормальной еды.

— Хорошо, господин. — улыбнулся дворецкий с сарказмом, который он очень редко позволял себе в присутствии хозяина, — Помимо основных блюд, добавим туда ещё и горькую салат из суровой реальности.

Оба мужчины ехидно рассмеялись

Мужчина продолжил свой путь по коридору, мечтая только об одном: наконец-то отдохнуть после тяжелого дня, полного глупых подчиненных. Но едва он сделал еще один шаг как вновь услышал голос своего дворецкого.

— И… кстати, ваша дочь привела в гости друга.

Мужчина резко останавливается и начинает кашлять, словно ему по спине заехали бетонной плитой. Дочь привела кого-то? Визиты её друзей были редкостью, да что там, такого и не было никогда! Кого бы эта мелкая заноза в заднице не привела домой, ничего хорошего от этого гостя ждать не стоит!

— Они у нее в комнате, — добавил Филипп, улыбаясь, — Играют в виртуальные игрушки!

Мужчина разворачивается и смотрит на дворецкого полными гнева глазами.

— И ты, скотина, — рявкнул он, срывая с рубашки запонки, — Всё это время молчал об этом⁉

Филипп сделал шаг назад, почувствовав, что его жизнь подходит к концу.

Не теряя ни секунды, мужчина развернулся и, закатывая рукава своей рубашки, понесся вверх по лестнице. С каждым шагом его сердце начинало биться всё быстрее. Гнев, злость, бессилие одолели его душу.

Что если это какой-то психопат? Или, боже упаси, блогер⁈

Дверь слетела со створок с такой силой, что весь дом задрожал, как школьник на экзамене по математике. Сердце ешено колотилось в груди, и он даже ощутил, как оно пытается пробить его ребра и убежать прочь от этого ужаса.

— О, боже… — выдохнул он из себя весь воздух.

Пред ним был хаос, настоящее царство ада в детской комнате. Подушки и куча одежды валялись по всей комнате, как