— Лучше отойдем подальше, иначе я пойду на грех…

Максвелл напряженно приземлился на скамью в конфессионале. Рядом с ним присел батюшка, сложа руки друг на друга и готовясь выслушать молодого грешника.

— Святой отец, я проснулся в больнице, парализованный с макушки до пяток.

Батюшка слушал, пытаясь не улыбаться.

— И что же ты сделал? — спросил он, не скрывая интереса.

— Я наобещал себе всё: начать новую жизнь, стать лучше… продолжил Максвелл, — Поклялся на куче святых и чуть ли не предложил себя в жены медсестре.

Батюшка всё таки не сдержался и улыбнулся.

— Ах, замечательно, сын мой, и, как я вижу, всё получилось?

— Нулевой эффект, отец. Я даже шеей пошевелить не смог, не то что встать… и тогда мне пришла тупая мысль. Я пообещал в обмен на способность двигаться свою душу. Любому, кто даст мне эту возможность.

Батюшка нахмурился и неодобрительно покивал.

— Нельзя с этим шутить.

— Шутки шутками, святой отец! — рассмеялся Максвелл, — Но после того как я это сделал, я услышал голоса. Пообещал, и вуаля! Я начал двигаться. Как будто моё тело взяло и подписало сделку!

— И как ты себя чувствуешь теперь? Жизнь стала ярче, острее, радостнее?

— Наоборот… — прошептал Максвелл, — Всё, как-то… иначе, скучнее, более серое, что ли, я так больше не хочу!

Батюшка внимательно подсел ближе и осмотрел глаза Максвелла.

— Вроде не под наркотой…

Святой отец отворачивается от Максвелла и чешет свою седую бороду, его глаза на мгновение залипают на свече, пылающей на алтаре. А вдруг она — скрижаль с ответами на все вопросы? Его брови сжимаются в раздумье, словно он пытается распутать загадку, которая только что предстала перед ним.

— Что это могло быть? — шепчет он себе под нос. В его голове прокручиваются кадры ужасных фильмов и страницы святых текстов, как в ленте обреченного кинопроектора. Он открывает рот, неуверенно готовясь к вопросу.

— Сын мой, какие именно голоса ты слышал, и какими они были? — он решает уточнить детали, и с беспокойством в глазах поворачивается, — Расскажи мне все, что ты помнишь.

Максвелл честно пытается расковырять забытые воспоминания. Что же произошло после его чудесного исцеления? Но в его мутной памяти голоса всплывают как призраки — размытые, далекие и недосягаемые.

— Они были как… как крики в темноте. Бескомпромиссные. — смущенно начинает парень, — Они кричали, требовали… но что именно, я не могу понять.

Батюшка хмурится так грозно, что его выражение лица могло бы испугать даже самого отпетого атеиста. Он начинает считать догадки своего собеседника чем-то вроде бреда настоящего фанатика фэнтези, человека, который видит зловещие силы там, где их может и не быть. Это просто невозможно. Не в этом мире. Не с ним и не в этой церкви.

— Ты уверен, что это были голоса? — едко спрашивает священник, — Может, просто галлюцинации, побочка от лекарств?

Максвелл медленно опускает взгляд на мраморный пол, и его глаза, полные сомнения, закрываются. Темнота, которую он увидел после того как встал с той больничкой койки… и он услышал один из них снова.

— Признайся… — прошептали губы сами собой.

— Так значит, ты был парализован? — серьезно говорит святой отец, его мощные брови сдвигаются в недоумении, — Это значит, что был поврежден позвоночник. Сымай свою рубаху и поворачивайся ко мне своей спиной.

Максвелл медленно расстегивает рубашку, каждая пугающая секунда наполняется ожиданием и тревогой. Он не знает, что ожидать от этой необычной ситуации, но решает довериться вершителю духовных дел.

— Быстрее! — нервно произносит Батюшка, его пальцы, украшенные красивыми кольцами, стучат в нетерпении.

Максвелл немного дергается от неожиданности, и не успев до конца расстегнуть рубашку, стягивает ее через голову. Он поворачивается к священнику своей спиной, обнаженный до пояса, и чувствует себя немного неловко,

Батюшка внимательно осматривает спину Максвелла, и не видит на ней ни одной, даже самой маленькой, захудалой царапинки или шрама. Это как будто чудо. Его брови складываются в изумление.

— Ну как там? — нервно спрашивает парень.

Батюшка велит ему замолчать, и еще более тщательно начинает осматривать позвоночник с самой шеи и до копчика.

Он весь целый! Парень просто врет!

На лице батюшки просматривается разочарование, а затем и раздражение. Он медленно поднимает взгляд и смотрит на Максвелла, словно узнал в нем коварного обманщика.

— Ты считаешь, что это забавно? — его голос наполняется негодованием, — Приходишь сюда, в святое место, и врешь церковному служителю?

Максвелл лишь сидел перед святым отцом, его лицо выразило недоумение и нерешительность. Он не мог понять, в чем именно он соврал, но чувствовал, что что-то не так.

Батюшка, вошедший в транс негодования, на эмоциях каснулся рукой спины Максвелла, и тут же парень ощутил жгучую боль, будто об его кожу потушили сигарету. Его сознание начало разваливать на атомы, заставляя мозг работать на пределе выживания.

Батюшка взглянул на место, где его пальцы коснулись спины Максвелла, и увидел, как от кожи парня начал подниматься вонючий красный дым. Это была реакция на одно из его святых колец, которое он носил на пальце. Кольцо, которое…

От агонии тело Максвелл подскочило со скамьи и судорожно задергалось, он попытался понять, что происходит. В ужасе он посмотрел на священника, чье лицо было охвачено страхом и неверием.

Батюшка тоже отскочил, понимая, что только что он пробудил что-то гораздо более могущественное, чем только мог себе представить. Его рука, касавшаяся спины Максвелла, дрожала в судороге.

Максвелл почувствовал, что теряет равновесие, его взгляд застилал туман. Мир вокруг начал размываться, пол, пространство всё слились в одно целое, а звуки начали замирать. Последнее, что он услышал, это как сквозь пелену до него донесся крик, словно шепот…

— ДЕМОН, СУКА, ААААААААААААА, ИЗЫДИ!

Темная тьма постепенно отступила, и я медленно открыл глаза.

Передо мной развернулся облик, высветленный через искажающий призму. Все вокруг было видно, но контуры объектов исказились, покрытые мутной пеленой, которая жадно грызла края моего зрения

Мой слух, неудивительно, остался на высоте. Я услышал громкие топающие шаги, но они звучали со всех сторон одновременно. Их владельцы, кажется, двигались сразу со всех сторон, настойчиво приближаясь ко мне.

— Бесы… — прошептал я, чувствую вокруг себя некую невидимую ауру.

Из