— Проклятая иудейка, — Танини вернулся, но злобно на неё посмотрел, он уже понял, откуда этот трофей появился в моём шатре.

Спустя пять минут он её полностью освободил и на моей кровати замерла в одном широком балахоне, скрывающем её фигуру, девушка. Она села, обхватила себя за колени и испуганно озиралась по сторонам.

— Найди переводчика, — приказал я Танини.

— Не нужно, я говорю на языке наших угнетателей, — с ужасающим акцентом ответила она на египетском.

В шатёр вошёл опцион вместе с новой утренней сменой и услышав её ответ, он грозно проворчал.

— Следи за языком мерзкая тварь, если не хочешь его лишиться. Ты разговариваешь в присутствии царя Египта, Его величества Менхеперры.

Я увидел, как девушку мигом сдуло с кровати, она безошибочно определила, что единственный, кто сидит в шатре, вольготно раскинувшись на кресле и есть царь, а потому упала на колени и вытянув руки, осталась стоять на коленях, лицом в пол напротив меня.

— Вы слишком сильно Мин заботитесь о моём достоинстве, — с улыбкой я поприветствовал новую смену и опциона, когда они поменяли тех, кто дежурил в шатре ночью, — мне даже порой неловко становится.

— Мой царь, — он низко поклонился мне, — ну ладно я ещё понимаю египтяне или нубийцы, ваши истинные и преданные подданные, много веков верой и правдой служившие царям Египта. Они могут рассчитывать на какую-то вашу благосклонность и милость, но эти…

Он едва не плюнул в сторону девушки, но с трудом сдержался. Я улыбнулся и сделал жест, что он может занять своё место, дальше я сам разберусь. Опцион поклонился и замер на месте главы охраны.

— Танини переодень её в чистое и помой, — приказал я, — и пусть вернётся на кровать, на полу дует.

Он склонился в поклоне, вышел из шатра и вернулся через десять минут.

— Вода для Его величества ещё не согрелись, — сказал он, — а ей хватит и холодной.

— Встань! — приказал он девушке и когда та поднялась на ноги, он показал снять с себя балахон.

Я увидел, как краска заливает её щёки и уши, и она вцепилась в одежду обоими руками.

— Сейчас прикажу и тебя так палками так изобьют, что на ж…у неделю сесть не сможешь, — разозлился парень, видя, что она стоит и ничего не делает.

По лицу девушки покатились слёзы, но она стала снимать с себя свою ночную рубашку, оказавшись полностью обнажённой. У меня, несмотря на усталость и лёгкую сонливость, от удивления открылись глаза. Фигура девушки под широкой одеждой, скрывавшей её пропорции, оказалась совершенной по моим стандартам конечно: двоечка грудь, не сильно широкие бёдра, узкие плечи и аккуратные ноги, всё приковывало к себе мой взгляд. Если только побрить её точно стоило в определённых местах. Я привык уже к египтянкам, которые везде себя бреют, так что тут явно было для брадобрея много работы.

Танини сам немного офигевший от увиденного, стал омывать её холодной водой, что вызвало набухание груди и её соски встали. Девушка, красная от стыда, закрыла глаза. Парень быстро её помыл, дал завернуться в мою одежду, которую раньше принёс для меня, и она быстро нырнула в мою кровать, укрывшись одеялами.

— Так быстро мой царь, в вашу кровать ещё наверно никто не залезал, — пошутил он, вызвав у меня лёгкую улыбку.

— Неси завтрак, помоюсь я чуть позже, — кивком поблагодарил я его за помощь.

— Есть будешь? — повернул я голову к пленнице, когда он вышел.

— Мой царь, — с тем же ужасающим акцентом начала она, но я остановил её.

— Я не твой царь, поэтому обращайся ко мне Твоё величество или Твоё величество Менхеперра. Ты не Танини, которому можно меня так титуловать.

— Прошу меня простить Твоё величество, — сев на колени, с наброшенным одеялом на плечи, она выглядела комично.

— Кто ты?

— Верховная жрица Царицы Небесной, богини Ашер, Твоё величество, — быстро ответила она.

— А-а-а, ты храмовая проститутка? — вспомнил я.

Глаза девушки мгновенно наполнились слезами.

— Нет! — мгновенно возмутилась она, — все жрицы богини — девственны!

— Да? — я погладил подбородок, — ты уверена? Мне всё время рассказывали, что те, кто поклонялся этой богине, должны за деньги принимать в себя мужчин, лучше если это будут иноземцы.

— Ложь! — абсолютно искренне возмутилась она, — наглая ложь! Откуда у Его величества подобные сведения! Кто их распространяет о нас? Мы даём обет невинности, становясь жрицами Царицы Небесной!

— Боюсь, что конкретно твоя невинность, сейчас под большим вопросом, — хмыкнул я, вызвав у неё испуг, но уточнять по этой опасной для себя теме она, разумеется, побоялась.

— Что ты делала в войске?

— Выполняла свою роль верховной жрицы Твоё величество, — тихо ответила она, испуганно косясь на меня, — проводила обряды поклоняющимся богине Ашер, вдохновляла воинов.

В шатёр вошёл Танини с подносом, на котором дымилась еда. Он поставил его на стол, порезал мясо, а затем принёс всё к моему стулу.

— Прошу мой царь, — сказал он.

Я сел ровнее, подвинул к себе золотые предметы и повернул голову к кровати.

— Ты голодна?

— Нет, Твоё величество, — как-то не сильно уверенно ответили оттуда.

— Танини поставь второй стул, — приказал я и это тут же было исполнено, а девушка, понимая, что это было неспроста, встала с кровати и аккуратно надев поданные ей мои банные сандалии, села напротив, впервые попав на яркий свет ламп.

Мои глаза сами собой снова расширились, я даже отложил вилку и нож. Подняв руку, приказал ей приблизиться и затем взяв её за подбородок, стал поворачивать её лицо влево и вправо, внимательно его рассматривая. Девушка была абсолютно прекрасна, а если вспомнить ещё и её фигуру, то где-то в глубине души моя любовь к Хумай внезапно отодвинулась куда-то далеко, а страсть к новой девушке медленно стала подниматься от низа живота вверх к самому горлу.

— Как тебя зовут? — мой голос стал хриплым, я отпустил её лицо и вернулся к еде, чтобы моё состояние не стало ей понятно.

— Ада, Твоё величество, — смутилась она, опустив лицо.

— Ешь, силы тебе понадобятся, — приказал я и сам стал есть и наблюдать за тем, как ест она, совсем уж маленькими порциями.