— Мой царь, — низко поклонился он мне, — прошу меня простить за мой неподобающий вид.

— Менхеперресенеб, — я скривился, — я тебе что фиванская шлюха, чтобы капризничать из-за твоего внешнего вида?

Он невольно рассмеялся.

— Хопи посчитал, что сведения, что ты привёз, достойны того, чтобы меня разбудить, — снова широко зевнул я, — так что не тяни.

— Я сам не посмел принять подобное решение мой царь, — склонил он голову, — но да, как Его величество приказал, я посетил город Иерусалим, который местные иевусеи почему-то называют Йевус, а не как мне сказал Его величество.

— Как захватим, сразу переименуем, — отмахнулся я, не став вдаваться в подробности этих географических открытий, — по сути давай.

— Они согласились за полную повозку золота собрать своё войско и напасть на Силом, пока он слабо охраняем из-за почти всех ушедших на войну с Его величеством мужчин, — сообщил мне Менхеперресенеб радостные новости.

— Что же это и правда прекрасные новости, — обрадовался я, но глава разведки широко улыбнулся, а Хопи громко хмыкнул.

— Но только ради них я бы не стал будить Его величество, — сказал он, давая Менхеперресенебу продолжить.

— Благодарю господин Хопи, — тот поклонился мне, — я решил, что мои триста колесниц не сильно смогут помочь войску моего царя, так что отправился вместе с иевусеями в это нападение и довольно быстро его возглавил, поскольку они признали за мной право повелевать из-за моего опыта и колесниц.

— С каждым твоим словом Менхеперресенеб, становится всё интереснее и интереснее, — хмыкнул я, начав просыпаться.

— Вспомнив всему, чему я научился за время походов у Его величества, — польстил он мне, — я с частью иевусеев прикинулся торговцами и проник в Силом днём, а ночью мы напали с ними на охрану ворот и открыли их всему остальному войску.

Я, охреневая оттого, что творят мои военачальники даже в отрыве от меня, внимательно его слушал.

— Мы захватили город всего за одну ночь, а утром я встретился с вождями иевусеев, которые были вне себя от счастья оттого, что практически без потерь мы захватили большой город. Они разрешили мне взять любые вещи из него, которые мне понравятся.

Я, ещё не понимая, что такого ценного он мог взять из Силома, поторопил его.

— Мой царь, я допросил пленных, чтобы узнать, что для них самое ценное в городе, — он сделал театральную паузу, — и выбрал шатёр и сундук. Иевусеи конечно удивились моему выбору, но препятствовать не стали, поскольку эти вещи не представляли для них большой ценности. Взяв у них повозки, я пообещал позже привести обещанную плату за помощь и доставил как можно быстрее эти две ценности иудеев моему царю, чтобы Его величество имел преимущество на переговорах.

— Палатка и сундук, — в голове крутились мысли, но я не особо помнил о таких ценностях.

— Иудеи называют их скиния и Ковчег Завета, — помог мне Менхеперресенеб.

Услышав общеизвестные названия, у меня отпала челюсть.

— Ты серьёзно? — я ошарашенно посмотрел на Менхеперресенеба, и тот с гордостью кивнул.

Я повернулся к Хопи.

— Ты откуда знаешь об их важности, что решил меня разбудить?

— Заняться мне последнее время было особо нечем мой царь, — развёл он руками, — я много допрашивал пленных иудеев.

— Покажите мне их, — сказал я, Менхеперресенеб приказал своим всадникам и уже вскоре подогнали несколько повозок, в которых находился старый разборный шатёр, за которым явно бережно ухаживали. Он даже в сложенном виде занимал весьма много места, а в одной из последних, укрытый кожами, находился блистающий золотом сундук с боковыми палками для носки, которые были обрублены явно для того, чтобы он уместился в одной повозке.

— Палки были слишком длинными мой царь, — подтвердил мои мысли Менхеперресенеб, — я решил их отрубить.

— Хопи, приведи мне иудейку, — приказал я, — раз уж всё равно ты тут такой прыткий. Только одень на неё моё что-нибудь, чтобы не замёрзла.

Центурион склонил голову и быстро ушёл, а я вернулся к Менхеперресенебу, который довольно улыбался.

— Если это и правда то, что ты привёз, — я покачал головой, — ты выиграл нам если не всю войну, то большое сражение точно.

Он удивился и недоверчиво покачал головой.

— Поверь мне, — я был убеждён в том, что иудеи за свои ценности готовы будут отдать хоть что.

— Если это так мой царь, я буду только рад, что смог послужить Его величеству, — скромно ответил Менхеперресенеб.

— Я не буду говорить про награду, посмотрим, чем закончится наш поход, — я пристально посмотрел ему в глаза, — но ты знаешь меня.

Менхеперресенеб посерьёзнел и поклонился.

— Конечно мой царь, как никто другой, — ответил он.

Раздался рядом шум и мы повернув голову увидели, как Хопи тащит за собой иудейку, которая пыхтела, сопротивлялась, но ничего не могла поделать против огромной мужской силы.

— Посмотри и скажи, что это! — я ткнул пальцем в повозки, когда Ада оказалась рядом с нами.

Девушка перевела взгляд туда, куда я показывал, открыла рот, затем её колени подломились и она обмякла в руках Хопи. Только то, что он её удержал, позволило ей не упасть на землю.

— Конечно можно и это засчитать за ответ, — хмыкнул я, — но лучше услышать слова из её рта. Приведите иудейку в чувство.

На девушку вылили ведро холодной воды, она с трудом пришла в себя, сначала не понимала, почему вокруг неё склонилось столько мужских лиц, затем вспомнила и перевернувшись, упала на колени, только не передо мной, а перед повозками. Я окончательно перестал понимать, что происходит.

— Ты вроде верховная жрица богини Ашер, — напомнил я ей.

Девушка что-то долго бормотала на своём языке, затем повернулась и заняла такую же позу в мою сторону.

— Все коленья Иакова раз в год собираются и почитают бога Яхве, который помог иудейскому народу выйти из Египта и пройдя тяготы пути поселиться на Ханаане, Великий царь, — ответила она, — поэтому неважно, кто кому поклоняется, все чтят бога, который помог народу в трудный час.

— Ясно, — покивал я, не зная подобных перипетий, —