приехал снова через три дня. Меня опять вызвали в комендатуру и вместо робы выдали вполне приличный гражданский костюм с рубашкой и галстуком, пальто, ботинки и фетровую шляпу.

– Ну вот и всё, герр Копьёв. Теперь вы под защитой рейхсмаршала Геринга. Конечно, о свободе пока речь не идёт, но в лагерь вы больше, я надеюсь, не вернётесь.

Ага, тонкий намёк на толстые обстоятельства. Этак завуалированно мне было сказано, что в случае чего меня сразу отправят обратно. Например, в случае отказа от сотрудничества.

Моим новым пристанищем стал вполне приличный домик, с хозяйкой и охраной под окнами. Естественно, с пресловутым сортиром в доме и водопроводом с ванной, которую я сразу же принял – приобщился, так сказать, к европейской цивилизации. Эка фрицам втемяшилось перетянуть меня к себе. Хотя понять их можно: это же какой пропагандистский эффект может быть. Трижды Герой, рыцарь Британской империи, любимчик (как они думают) Сталина – и вдруг переходит на сторону немцев. Вот только хрен им.

В таких условиях я прожил следующие десять дней, ежедневно встречаясь и беседуя с Нойманом. Тот, видя, что я реагирую без агрессии на его потуги, решил пойти, что называется, ва-банк.

– Сегодня я хочу пригласить вас, майор, в небольшую поездку. Думаю, вам не повредит немного, как это говорят у вас в России, проветриться. Заодно покажу вам кое-что, что наверняка изменит вашу точку зрения. Кстати, я уполномочен передать вам, что в случае, если вы согласитесь с нами сотрудничать, вам будет сразу выплачено двести тысяч рейхсмарок и предоставлен дом с прислугой и автомобиль. Кроме того, вам будет сохранено ваше звание, все сбитые вами самолёты будут вам засчитаны, а вместо ваших наград рейхсмаршал Геринг будет ходатайствовать о награждении вас Рыцарским крестом с дубовыми листьями. Разумеется, особым распоряжением вам будет разрешено носить британские награды.

Будет создан особый авиационный полк из русских лётчиков, перешедших на сторону рейха и желающих бороться против жидобольшевиков. Командиром этого полка станете вы. Естественно, получив звание оберста, а возможно, и генерала. Как вам такие перспективы, герр майор? О, нет-нет, не отвечайте прямо сейчас. Вначале вы должны увидеть то, что сокрушит врагов рейха. Уверен, что вы, как опытный лётчик, оцените.

Пока мы ехали, Нойман без устали расписывал мне радужные перспективы, которые откроются мне сразу же, как только я дам своё согласие. А я сидел, слушал его разглагольствования и думал.

Вообще, было странно, что немцы не свели меня с генералом Власовым. И не просто не свели, а ни разу ни словом даже не упомянули о нём. Видимо, были у них какие-то планы относительно меня. Думаю, что они хотели создать некое воинское формирование в противовес власовцам, которое подчинялось бы Герингу. И тут я, в качестве полностью подконтрольной марионетки на посту формального командующего этого формирования, подошёл бы идеально как с военной, так и с пропагандистской точки зрения. Осталось лишь уломать меня.

Понятно, что на службу к немцам я не пойду ни за какие коврижки, но потянуть время по максимуму всё же нужно. А там кто знает, как повернётся фортуна.

– Мы почти приехали, герр Копьёв.

Вот интересная манера общения у этого Ноймана: то он обращается ко мне по званию, подчёркивая при этом, что мы с ним как бы равны, то на гражданский манер – по фамилии. Имя моё он нормально выговорить так и не смог.

Тем временем мы проехали через городок, называющийся, как было написано на указателе, Шперенберг, и свернули в сторону стоящих в паре километров ангаров.

– Сейчас вы увидите настоящее чудо-оружие, майор, – с пафосом произнёс Нойман, когда мы, миновав пост на въезде, остановились у одного из ангаров. – Можете гордиться тем фактом, что вы первым из не немцев увидите настоящую мощь германского рейха. Даже из высокопоставленных немецких служащих мало кто может похвастаться подобным.

На девяносто девять процентов я уже был уверен в том, что именно собирается мне продемонстрировать Нойман. И, выйдя из-за ангара, я лишь убедился в этом. Передо мной стоял образчик сумрачного тевтонского технического гения Ме-262 «Швальбе» – первый в мире серийный турбореактивный самолёт. Чуть в стороне стоял его собрат со снятыми обтекателями двигателей. Что-то рановато, по-моему, они появились. Если мне не изменяет память, то сейчас они должны только-только проходить испытания перед запуском в серию. Может, это результат тех изменений в истории, виновником которых я оказался?

– Ну как, впечатляет?

Нойман прямо весь лучился от удовольствия.

– Судя по отсутствию винтов, это самолёт с ракетными двигателями? – Я, как говорится, включил режим деревенщины, поражённого технической новинкой. – И он летает?

– Вы не совсем угадали, майор. – Вот не думал, что этот немец способен улыбаться ещё шире, но у него получилось. – Это турбореактивные двигатели, которые позволяют развивать недостижимую для других самолётов скорость.

– Серьёзный аппарат.

Я не торопясь обходил самолёт, слегка поглаживая обшивку. Стоящие у второго самолёта техники вначале посматривали в нашу сторону, а потом бросили это занятие, дружно закопавшись в потрохах двигателей.

– Пушки тридцать миллиметров, если я не ошибаюсь? – спросил я.

– Вы абсолютно правы. Их, как вы видите, четыре, и это непревзойдённая огневая мощь. Кроме того, есть возможность подвешивать авиабомбы. Представьте, что может натворить армада таких самолётов, которые невозможно догнать и сбить, с такой огневой мощью? Они словно валькирии будут внезапно появляться над противником и уничтожать его ещё до того, как тот поймёт, что же его убило, – рассмеялся Нойман своим фантазиям.

В отличие от него, я прекрасно знал, что особой вундервафли из этого самолёта не получилось. Да, четыре 30-миллиметровых пушки, но… Они были практически без стволов: ну что такое огрызок длиной пятьдесят четыре сантиметра для такого калибра? Да, пушка на редкость лёгкая, всего шестьдесят три килограмма, но бестолковая.

Где-то читал, что на дистанции тысяча метров отклонение снаряда было аж в целых сорок метров. Таким образом, чтобы поразить самолёт противника, ту же летающую крепость Б-17, немецкому пилоту нужно было идти едва не на таран и стрелять с дистанции сто пятьдесят – двести метров. Да, попадание было убойным, но ты попробуй приблизиться и попасть на такой скорости, да ещё когда по тебе в упор лупят крупнокалиберные пулемёты стрелков. Да и в целом самолёт был довольно сыроват. Однако у нас не было и такого.

Эта мысль пронзила меня как электрическим током. Чёрт возьми, а почему бы и нет? Терять-то мне всё равно нечего.

– Я так понимаю, пилотировать такой самолёт сможет далеко не каждый? Нужна особая подготовка?

– Вы совершенно правы, майор. – Нойман аж надулся