пугаюсь. Не потому, что не верю в Хадсона и Джексона, а потому, что против них выходят десять лучших бойцов Армии горгулий. Не говоря уже о том, что братья Вега используют только свои вампирские навыки и умения и не пускают в ход особые таланты.

Но оказывается, что я зря беспокоилась, потому что они в два счета расправляются и с этим десятком гвардейцев. Высокая женщина с тугим пучком светлых волос доставляет Джексону особенно много хлопот, но через минут десять даже она оказывается на пятой точке.

Хадсон протягивает руку, чтобы помочь ей встать, а Джексон подходит к одному из других гвардейцев и завязывает разговор.

Но, когда Хадсон поворачивается, чтобы вслед за ним выйти из тренировочного круга, Изадора говорит:

– На мой взгляд, тебе нужен противник, который бы бросил тебе настоящий вызов.

Она переводит взгляд на Честейна, который кричит:

– Иззи, покажи нам что-то такое, чего мы еще не видели.

– О, я тебя уверяю, что ничего подобного вы еще не видели, – отвечает она. – Разумеется, если Хадсон не слишком устал.

Хадсон вскидывает бровь и, повернувшись, смотрит на свою сестру, которая глядит на него, поставив ногу в ботинке на скамью и держа в руке нож.

– Само собой. Давай покажем им, что такое настоящий бой, хорошо?

– Само собой, – передразнивает она его и, выйдя из-за скамейки, шагает к нему. – Хотя, если честно, я не уверена, что это действительно будет бой.

Все разражаются радостными криками, но Хадсон щурит глаза, и я понимаю, что он испытывает противоречивые чувства. Он не хочет сражаться со своей сестрой, но ему также не хочется игнорировать ее впервые проявленный к нему интерес.

– Есть только один способ выяснить это, – наконец отвечает он. – Но чтобы это произошло, тебе придется перестать болтать.

Теперь щурится уже Изадора. Она хочет было ответить, но после его последнего замечания решает промолчать – и модельной походкой шествует к центру тренировочного круга.

Ну что тут сказать… Вампиры? Их нельзя не любить, но у них, определенно, необычный способ показывать ответную симпатию. В основном они проявляют ее, не убивая тебя, что, конечно, лучше, чем альтернатива. Но со стороны это однозначно выглядит странно.

– Дай мне знать, когда ты захочешь начать, сестренка, – говорит Хадсон, когда они принимают боевую стойку друг напротив друга.

– Я думала, что мы уже начали, – отвечает Изадора и метает нож.

Это шок – как для Хадсона, так и для зрителей, – и я ахаю, когда этот нож задевает внешнюю часть левого бицепса моей пары.

Но это, похоже, ничуть его и не смущает. Он только поднимает бровь и спрашивает:

– Значит, вот чего ты хочешь, да?

– Да, и так было всегда, – отвечает она и, перенесшись, выхватывает меч из рук одного из гвардейцев. Едва ее пальцы смыкаются вокруг рукоятки, она заносит его, целясь Хадсону в спину.

Выходит, отказ убивать – это, скорее, выбор, а не безусловное требование, что отнюдь не успокаивает.

– Хадсон! – истошно кричу я, и мое сердце уходит в пятки.

Но он уже двигается – падает на землю и так быстро ударяет ее по щиколоткам, что она, как подкошенная, валится наземь. Она с силой ударяется о землю, но тут же поднимается. Теперь она взбешена, что кажется мне довольно нелепым, если учесть, как она превратила этот спарринг в смертельный поединок.

На этот раз она пытается разрубить Хадсона пополам – и, если бы Хадсон отскочил хоть на миллисекунду позже, ее попытка увенчалась бы успехом. Теперь же она рассекает на нем одежду, и на его животе тонкой полоской выступает кровь.

– Хадсон, держи! – кричит Иден, и Хадсон, быстро повернувшись к ней, ловит меч, который она бросила ему.

Он взмахивает мечом, и сталь со звоном ударяется о сталь. На лице Изадоры отражается еще большая ярость – если это вообще возможно, – хотя мне непонятно, на кого она злится больше: на Хадсона за то, что он отбил этот удар, или на Иден за то, что она бросила ему меч.

Она дает ответ на этот вопрос, издав звериный вопль и попытавшись отрубить Хадсону голову. Хадсон отбивает ее удар с такой силой, что ее меч, крутясь, отлетает в сторону. Иден бросается вперед, ловит его, и секунду мне кажется, что сейчас она бросит его обратно Изадоре. Но лютая ненависть в глазах вампирши, видимо, заставляет Иден передумать, потому что она продолжает сжимать меч в руках.

Изадора поворачивается к Хадсону с презрительной усмешкой.

– Интересно, каково это – знать, что ты так жалок, что твоим друзьям приходится жульничать, чтобы помочь тебе победить?

– Вообще-то совсем неплохо, – отвечает он, – ведь это значит, что у меня есть друзья.

Она выхватывает из-за пояса нож и метает в него. Он переносится на несколько дюймов влево, и нож, просвистев мимо, едва не вонзается в зрителя-горгулью, который в последний момент обращается в камень. В результате нож отскакивает от его каменного тела и падает на землю.

Хадсон уже повернулся и смотрит, куда полетел нож – скорее всего, чтобы понять, не надо ли ему перенестись, заслонив кого-то из зрителей, – и Изадора тут же пользуется тем, что его внимание отвлечено. В мгновение ока она переносится к нему, на ходу вцепляется в его руку и использует этот импульс, чтобы швырнуть его на другой конец учебного плаца, так что он, словно тряпичная кукла, влетает в исполинские двери Большого зала.

К тому времени, когда она переносится в Большой зал, он уже успевает вскочить на ноги, а все мы бежим туда, чтобы увидеть, что произойдет дальше. Но прежде, чем добраться до Хадсона, она подпрыгивает, как в паркуре, пробегает по ближайшей стене и допрыгивает до гигантской железной люстры, висящей в пятидесяти футах от пола.

Она повисает, держась за ее нижний край, и только я успеваю задаться вопросом, что она будет делать дальше, как ее нога упирается в одну из боковых перекладин люстры и она отрывает от нее нижний брус. Толпа ахает, когда брус отламывается и Изадора начинает падать. Но она, ничего не замечая, переворачивается в воздухе и приземляется на ноги, занеся тяжелый брус над головой.

Я никогда не видела ничего подобного, и, похоже, Хадсон тоже, потому что его глаза немного округляются. Надо признать, что она чертовски сильна – и я могла бы этим восхититься, если бы сейчас она не пыталась убить мою пару. Но она пытается его убить, так что я всерьез нервничаю. Особенно, когда она рыча – да, рыча – пытается опустить железный брус на голову Хадсона.